А теперь этот Петька брел темной ночью по родному городу, по своему городу, и грабил. Не только грабил — убивал людей, тех самых, за которых проливал кровь в прежние времена. Алексею вспомнились сейчас все россказни о «черной змее», которым он не верил. Теперь он сам взглянул в глаза «черной змеи», — и одним из тех, кто повергал город в ужас, оказался Петька.
* * *
— Это ты, папочка?
— Ты еще не спишь?
— Нет… Я легла, но мне сделалось как-то страшно, знаешь? Я зажгла лампу и жду, когда придешь ты или мама.
— Стыдно, большая девочка, а боишься.
— Нет, я не боюсь, а так как-то… Хорошо, что ты уже пришел! Очень темно на улице?
— Темно.
— Вот видишь, маму проводят, а ты шел один, правда?
— А ты что — хочешь, чтобы и меня провожали?
— Нет, я знаю, а только так боязно…
— Ну вот, чего ж тебе боязно?
— Чтобы на тебя не напал кто-нибудь.
— На меня? Ну, что ты!
— Папа, подойди ко мне.
Алексей присел на край кровати, она схватила его руку и прижала ее к теплой щеке.
— Так хорошо. Посиди со мной, ладно?
— Тебе уже спать пора.
— Мне совсем не хочется. А помнишь, когда я была маленькая…
— А теперь ты уже большая?
Ася подумала минуту. Она смотрела на отца блестящими глазами.
— Да, теперь я уже большая. Не смейся, знаешь, я в самом деле… Ты думаешь, я маленькая? Но нет. До войны я и вправду была маленькая.
— Ну и что же было, когда ты была маленькая?
— Помнишь, как ты мне рассказывал сказки? О Шехеразаде, помнишь? И как раз, когда ты хотел рассказать последнюю, ты сказал, что это будет последняя сказка Шехеразады, как раз сделалась война, и ты поехал на фронт… Расскажи мне ее теперь, ладно? Ты же обещал!
— Сказку Шехеразады? Что-то не помню…
— Ах, ну какой же ты… Ну, вспомни! Как Шехеразада рассказывала султану каждый день одну сказку… Ты наверняка помнишь!
Алексей перевел глаза на огонек лампы. Он неуверенно мигал, время от времени керосин трещал в резервуаре, и тогда огонек темнел, словно собирался потухнуть. Из-за стены доносился кашель.
— Ну, папочка, ну?
— Знаешь, доченька, ей-богу не помню. И сказки Шехеразады… это было хорошо до войны, когда ты была маленькая…
— Ты смеешься надо мной.
— Нет… Собственно я хочу рассказать тебе сказку, но другую сказку.
Она радостно заворочалась, укладываясь поудобнее.
— А ты тоже сядь поближе, вот так. Ну, ну?
— Сказка… сказка будет о Тамерлане… А ты, маленькая, знаешь, кто такой был Тамерлан?
— Знаю… Ну, конечно, я уже учила в школе, какой ты…
— Вот и хорошо. Но я расскажу тебе то, чего, может быть, ты и не знаешь.
— Рассказывай, рассказывай.
— Жил-был Тамерлан. Были у него дворцы, и быстрые кони, и золотые перстни, и была жена, прекраснейшая в мире княжна. Но ему не жилось спокойно. Он скучал в своих дворцах и не хотел уже надевать на пальцы даже самые красивые перстни, и даже прекраснейшая княжна казалась ему уже не такой прекрасной. Он дышал радостью, только когда шел в военный поход и извлекал из ножен свой страшный меч.