— Только этого не хватало, еще приведет кого…
Ася поняла, что говорят о ней, и почувствовала себя еще более неловко. Что это за странные люди, с которыми живет Вова?..
Мужчина с фиолетовым носом плюнул в угол.
— А ты чего? Ступай себе, ступай, будет ругаться, парень помирает, а ты…
— А пусть подыхает, падаль, — буркнула женщина. — Пользы никакой, одна морока… А еще теперь…
— Пусть она уходит! — сказал напряженным шепотом Вова, и мужчина с фиолетовым носом распрямил мощную фигуру.
— Слышала или нет? Раз я сказал иди — значит, иди!
Угроза дрожала в его голосе, и женщина, захватив подмышку сверток, молча вышла из комнаты, хлопнув дверью так, что со стены над топчаном посыпалась штукатурка.
— Я тут недалеко сбегаю, к Ефиму, и сейчас же вернусь, на всякий случай, — сказал мужчина и ушел.
Асе сделалось еще страшнее, когда он ушел. Лежавший на топчане мальчик тяжело дышал, воздух вырывался из его груди со свистом и хрипом.
— Чем ты болен? — осмелилась она спросить, не замечая, что говорит шепотом. Давила, угнетала ее эта полутемная, смрадная комната.
— Не бойся, это не заразное.
— Нет, я не потому спрашиваю…
— Ася… Я хотел…
Он умолк и тяжело дышал, глядя горящими глазами в грязный потолок, на котором вздувалась и трескалась черная от копоти штукатурка.
— Достань мне… Под подушкой… Мне трудно…
Ася осторожно сунула руку. В тряпке, лежавшей под головой, зашуршало сено. Нащупала сверток.
— Это?
— Да, дай.
Вова с трудом высунул руку из-под платка и стал разматывать сверток, от усилия пот покрыл его лоб.
— Дай руку.
Она протянула руку. Маленький, холодный предмет.
— Что это?
— Возьми, возьми, не бойся…
Золотое колечко. На нем сверкали прозрачные мелкие камешки и один большой голубой. Ася испугалась.
— Что это?
— Возьми, это тебе… Я хотел…
Она смотрела непонимающими глазами.
— Нет, нет…
— Кольцо, это настоящее, возьми…
— Откуда оно у тебя?
— Получил… Одна девушка отдала мне, я не украл, нет, нет, правда… Она отдала мне, я помог ей бежать из одного такого места. Возьми, возьми…
Она встала, объятая страхом.
— Не хочу… Я пойду уже.
Сапфир на ладони сверкал холодным чистым блеском. На нее в упор смотрели черные горящие глаза мальчика.
— Возьми, слышишь?.. Это тебе, от меня… Я же умру…
Губки девочки искривились в подковку. Длинные ресницы часто заморгали.
— Возьми. А то тетка заберет своим… или отец пропьет…
Видно было, что ему все труднее становится говорить.
— Поэтому… тебе… Я так хотел… Мне очень жаль, — сказал он вдруг и улыбнулся беспомощной, детской улыбкой.
Ася расплакалась.
— Нет, нет! Я не хочу, чтобы ты умер.