— Инара Руслановна! — оттолкнул Сергея Мурад, тоже бухнувшись на колени. — Вам не по пути с этим доморощенным лириком, будьте моей женой.
— Да плюнь ты на них! — Володя подсел сзади и жарко зашептал ей на ухо: — Смотри — я! Умный, красивый, перспективный…
— Еще и скромный, — откликнулся Сергей.
— Ага, и еще у него медаль есть, — добавил Мурад, — наступит голод, он ее продаст и накормит тысяч пять народу, а ему за это еще одну медаль дадут, правда поменьше, он и ее потом продаст, если голод наступит. И так до бесконечности.
— Выбирай, Инара. А то мы тут сейчас дуэль устроим…
— Не дуэль, а триэль, вас же трое. — С реки потянуло холодом, и Инара зябко повела плечами. — Холодно, мальчики.
Как по команде три пиджака сорвались с хозяйских плеч. Володя оказался проворнее всех и первым набросил свой пиджак Инаре на плечи, но Сергей с Мурадом, не смущаясь, накинули свои пиджаки сверху его.
— Так будешь выбирать? — не отставал Володя.
— Не буду.
— Может быть, ей всех милей королевич Елисей? — хмыкнул Мурад.
— Какой-такой Елисей?! — возмутился Сергей. — Покажите мне этого Елисея.
— Мальчики, солнце встает. — Инара поднялась, чтобы лучше видеть выползающий из-за верхушек дальних сосен солнечный диск.
— Правда, похоже на медаль? — восхищенно спросил Володя, осторожно обнимая Инару за плечи.
— Нет, — усмехнулась Инара. — Это медаль может быть похожа на солнце, а солнце ни на что не похоже. Солнце — это солнце.
— Первое солнце свободы! — провозгласил Сергей. — Здравствуй.
— А давайте поклянемся, что бы ни случилось, всегда быть вместе, — предложил Володя.
— А чем мы скрепим эту пошлую клятву? — поинтересовался Мурад. — Кровью?
— Нет. — Володя вынул любимый финский нож и ловко вырезал на стволе молоденького еще дуба: В.З. С.Б. М.О. И.Ф. — ВВ.
— И что такое ВВ? — не понял Мурад.
— Всегда вместе.
Турецкий. 5 апреля, понедельник. 20.20
— Кофе будете? — Сегодня Лидочка выглядела вполне спокойной.
— Кофе потом. — Турецкий сейчас с гораздо большим удовольствием выпил бы коньяку. Он был зол на себя и за дурацкую конспирацию, и за то, что не смог справиться с лохматым чучелом. Но злиться по большому счету бесполезно и даже неразумно, потому злость быстро нашла себе более подходящий объект, и им, естественно, оказался Братишко. Если б не этот гаденыш, не было бы ни утреннего клистира от генерального, ни этого пса. А интуиция подсказывала, что сейчас он узнает о нем очередную гадость.
«Важняк» придирчиво оглядел себя в зеркале и, не найдя на одежде вопиющих следов недавней схватки, прошел в комнату.
— Рассказывай.