— Давайте сойдем с дороги.
Он был невысокий, в длинном плаще с поднятым воротником и в широкополой шляпе, скрывающей верхнюю половину лица, хотя это было лишним — в такой темноте Хмуренко все равно бы его не рассмотрел. Он курил, и это окончательно убедило Хмуренко, что избиения сегодня не будет.
Отошли под деревья. С дороги их теперь можно было заметить только по огоньку сигареты, зато дождь здесь не так доставал: деревья, даже голые, кое-как от него защищали.
— Как мне вас называть?
— Иван Иванович или Сидор Сидорович, а хотите — Васей, мне все равно.
— Хорошо, Иван Иванович, я вас слушаю.
Хмуренко тоже закурил, надеясь в свете зажигалки увидеть хоть что-то, но Иван Иванович разгадал этот нехитрый трюк и вовремя отвернулся.
— Вы записываете разговор?
— А вы против?
— Нет, только пускать запись в эфир, не изменив голос, не стоит, могут быть нехорошие последствия.
— Какие?
— Неприятности у меня, а потом и у вас.
— Я это учту, — пообещал Хмуренко. — Но пока вы еще ничего такого, что может вызвать неприятности, мне не рассказали. Если я все понял правильно, вы точно знаете, кто стоит за акцией против Замятина.
— Знаю.
— И кто же?
— Замятин.
— Замятин сам снял кино о себе и сам передал его на телевидение? — недоверчиво переспросил Хмуренко, уже предчувствуя, что действительно нарвался на сенсацию.
— Да.
— Зачем?
— Чтобы уйти быстро и красиво.
— Я все еще не совсем понимаю.
— А вам самому не приходило в голову, почему на той пленке он то задом, то боком, то в плохо освещенном углу? — Иван Иванович прислонился спиной к дереву и спрятал руки в карманы плаща. — Запись же высококачественная, девицы, например, хорошо получились. А Замятин как будто знал, где установлена камера. И вообще, сцена хорошо продумана и отрепетирована. У зрителя она вызывает скорее смех, чем брезгливость, отвращение и тем более возмущение. Ну, выпил человек, ну загулял даже, страна такая, традиции такие: все пьют без меры и часто буйны во хмелю. Поматерился чуть-чуть — это опять демонстрирует близость к низам, к народу. На пьедестал влез — карикатура на демагогов политиков. Особенно на коммунистов, конечно, но это тоже хорошо, это уже не совсем для народа, это для тех, кто способен прочувствовать аллегорию. Он ведь даже жене в кадре не изменил, обвинить его не в чем. Тем более что даже непонятно, его ли обвинять. Скорее всего, было снято даже несколько дублей и выбран самый удачный. Вряд ли так хорошо получилось с первого раза.
— Звучит убедительно. — Хмуренко проверил, работает ли диктофон в кармане. Тот мелко вибрировал, только бы хватило пленки. — Но вы не объяснили, зачем ему это понадобилось.