— А ты, Вовка, хотел бы выйти чистым, — полуспросил-полуутвердил Оласаев. — Как же, у тебя институт, общественная нагрузка… Ты у нас чистюля, активист!
— Я не смогу так, как предложил тебе. — Замятин почувствовал, что у него начала дергаться бровь. — Не могу, Мурад! — Помимо воли тон становился все более плаксивым.
— А я, значит, могу?! Мне это должно нравиться?!
— Нет, ну… Ты… Ты сильнее, наверное… И потом, ну правда же, ты его зарезал!!!
— Замолчи, — отмахнулся Оласаев. — Он бы тебя пристрелил. Может, и меня потом заодно… Да, Вовчик, будешь ты мне должен по самый гроб! Да и потом вряд ли расплатишься!
— Мурад, ты же понимаешь… — Замятин не знал, как себя вести. Внутри все горело. И, несмотря на пережитое, вдруг выскочила откуда-то из глубин его расшатанной психики гаденькая такая, склизкая радость. Наверное, пронесло!!!
— Про пистолет надо сказать, — вспомнил Мурад. — Это тоже лучше ты скажешь, — посмотрел на Инару. — Что еще?
— Надо бы поспешить, — несмело напомнил Владимир. — Труп остывает. Могут спросить, почему сразу не пришли… А так — больше будет на правду похоже.
Оласаев снова закурил. Теперь — видимо, расслабившись. Решение принято, ничего уж не изменишь и не придумаешь.
Замятин думал, что, если действительно пронесет, отныне станет вести наипримернейший образ жизни. Самый жесткий распорядок! Никаких пьянок! Только учеба, только карьера!!! Надо суметь стать настоящим человеком! Большим человеком! Большим людям плевать на такие ситуации… А Инара все-таки умница. Не ожидал, никак не ожидал! Радость звучала торжественным ритмом, — добился-таки!!! Да, такие женщины выбирают сильнейших!
— Ладно. — Тяжелый голос Оласаева разом срезал ликующую симфонию. Вздох. Щелчок — огонек сигареты дугой прорезал темень. Мурад тут же закурил следующую. — Пошли сдаваться, что ли…
Турецкий. 9 апреля. 11.20
— Со шмидтовскими быками полный голяк! — Позняк взял слово, не дожидаясь приглашения. — Они отрепетировали показания. Тридцатого вечером в клубе никого не было, около одиннадцати Жадько устроил фейерверк, больше ничего заслуживающего внимания не происходило. Шаг влево, шаг вправо — не знаю, не видел, не помню. Массовый склероз.
— Во второй раз мы их пока не вызывали, — потягиваясь, сказал Ильин. — Может, на очной ставке с макаровцами расколются.
— Ща! Разбежались! На сто рублей спорим?
— Ты же не отдашь. — Ильин зевнул.
— Кончайте базар! — повысил голос Турецкий. — Что у нас есть на них? Оружие нашли?
— Нашли! — Позняк нервно расхохотался. — Я такого еще в жизни не видел. Вот где кино и немцы!