— Таких не бывает, — слабым голосом поправил своего похитителя Евгений Кириллович.
— А мне начхать! Я по заграницам не загорал, в отличие от тебя, гундос! Буду жить у тебя. А вякнешь кому или, не дай бог, ментам стукнешь… я тебя на ремешки для часов пущу. Улавливаешь мою мысль, гнида?
— Да пожалуйста, жалко, что ли, — отозвался Чванов заплетающимся языком. — У меня, между прочим, жизнь одна. Как и у вас…
На этот раз оплеуха была такой мощной и такой неожиданной, что Евгений Кириллович, взвыв, выплюнул на пол машины выбитый зуб.
— Это чтоб ты, козел, в другой раз слова выбирал! — сурово произнес незнакомец.
— Чего я сказал-то, — загундосил обиженно Евгений Кириллович. — Чего ты ко мне привязался-то? Хотел убить — ну и убивай. Я всего и сказать-то хотел, что все равно никому ничего не скажу…
— Конечно, ты ничего не скажешь, я и не сомневаюсь! Менты ведь не станут разбираться, кто из нас этого самого Решетникова загасил.
— А девка? — робко спросил Евгений Кириллович. — Она ведь жива осталась…
— А что девка, — равнодушно пробормотал незнакомец, заводя свои «Жигули». — Меня она не видела… Если только она знает, где ты живешь…
— Нет, нет, она не знает… — снова впадая в прострацию, прошептал Чванов. — Никто не знает!
— Ну вот и ладушки, — сказал незнакомец.
И вскоре машина, преодолев проселочную дорогу, выскочила сначала все на ту же раздолбанную бетонку, потом — на шоссе. А спустя еще минут пятнадцать они оказались в Москве. Дорогу до своего дома на Большой Грузинской Чванов показывал, что называется, на автопилоте. Его неудержимо клонило в сон, сознание туманилось все сильнее. Незнакомец помог ему выбраться из машины, и так, вдвоем, Чванов впереди, незнакомец, крепко держащий его под руку, — чуть сзади, они и прошествовали мимо лифтерши.
Едва Евгений Кириллович открыл дверь квартиры, незнакомец резко толкнул его в сторону дивана в гостиной, а сам деловито обошел все комнаты, тщательно осмотрел их и удовлетворенно кивнул.
— Все чисто.
— Слушай, — пробормотал Чванов, укладываясь на диване поудобнее. Веки теперь казались ему пудовыми, и у него уже не хватало сил держать их открытыми. — Слушай, Вася… зачем ты повез меня в лес-то? Разве нельзя было все… утрясти здесь?
— Это называется психологическое воздействие! — засмеялся незнакомец неожиданно. — Чтобы ты помнил.
— Ч-что помнил? — с трудом ворочая языком, спросил Евгений Кириллович.
— О том, что лес — он совсем недалеко. И если что — тебя там никто никогда не найдет, будь уверен.
— А-а-а, — протянул Евгений Кириллович с облегчением. — Вот теперь, слава богу, все понятно. — Вдруг он оторвал голову от валика, посмотрел на своего странноватого собеседника и прошептал: — Я все сделаю, командир! Что скажешь — то и сделаю! Потому что знаешь что? Потому что я жить хочу. Жить…