– Советской? – наивно прозвучал мой вопрос.
– Если бы! Всего-навсего… английской!
Мы все дружно рассмеялись. Николай Иванович продолжил:
– Смешно, конечно! Но, как говорят, дыма без огня не бывает. Раз завел он разговор на эту тему с Лисовской, то, несомненно, ему предшествовал подобный в другом месте. Хотелось бы только знать, кто пустил провокационный слушок? Если об этом один Гитель болтает, меня меньше волнует. Может, просто из-за ревности? Задался целью меня скомпрометировать перед красивой женщиной?.. Но мы, надеюсь, опередим события и избавим не в меру любопытного Гителя от его обременительных забот.
С Гителем Николая Ивановича познакомила Лисовская. Немец отрекомендовался начальником хозяйственного отдела рейхскомиссариата, а Кузнецов – офицером вермахта Паулем Зибертом. Перед Зибертом предстал фашист с приплюснутой головой и округленным лицом (замечательное определение фашиста! – Б. С.). По верхней тонкой губе ниточкой пробегали усики. Гитель любил хвастать своими похождениями. Особенно трагично звучал его рассказ о бесстрашном бое с русскими и его пленении.
– Несчастный! – сочувствовала Лидия Ивановна. – Как же вам удалось выбраться из того ада?
– Любовь к фатерлянду, моя милая.
В действительности все происходило иначе. Гитель трусливо сдался в плен и немедленно объявил о своей принадлежности к Коммунистической партии Германии. Он пустил в ход и такую версию, будто по заданию „центра“ вошел в доверие приближенных Эриха Коха и не раз информировал подполье о готовящихся фашистами акциях против мирного населения. Из плена он бежал. Милостью Эриха Коха Гитель стал начальником отдела при рейхскомиссариате Украины…
Как только Кузнецов ушел, Гитель изменил тон и нелестно отозвался о чванливом и заносчивом офицере. Он не постеснялся повторить версию о подозрительной личности Зиберта. Уж слишком долго находится он в командировке в Ровно! Лидия Ивановна рассмеялась.
– В данном случае вами руководит чувство зависти, обыкновенной мужской зависти!
– Нет, нет, милая моя. Мной руководит только солдатский долг.
– И чего это вдруг, с первой встречи заподозрить в нем шпиона?
– Милая моя, не с первой…
Теперь Гитель понял, как он глупо проболтался, и недоверчиво посмотрел на Лисовскую. Он наполнил рюмку и залпом выпил ром.
– Хочу верить, милая моя, о моем откровении никто не узнает! Ни гу-гу!
– Помилуй бог! Избавьте меня от подозрений, я далека от таких поступков!
– И даже ваш…
– Тем более Пауль Зиберт!
– Время было позднее, Гитель собрался, но попросил разрешения прийти ко мне. Вот, пожалуй, и все, если не считать его противных сентиментальностей, – заключила Лисовская. – Передайте Николаю Ивановичу мое мнение: Гитель опасен для всех нас. Поэтому… В общем, подумайте совместно».