Одиннадцать месяцев я изучал врага, пользуясь мундиром германского офицера, пробирался в самое логово сатрапа – германского тирана на Украине Эриха Коха. Теперь я перехожу к действиям.
Я люблю жизнь, я еще очень молод. Но если для Родины, которую я люблю, как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен русский патриот и большевик (хотя членом партии Кузнецов так и не стал, мировоззрение у него было коммунистическое; о таких говорили – „беспартийный большевик“. – Б. С.). Пусть знают, что невозможно покорить наш народ, как невозможно погасить солнце. Пусть я умру, но в памяти моего народа патриоты бессмертны… Я пойду на смерть с именем моего Сталина, отца, друга, учителя. Передайте ему привет».
Николай Иванович Кузнецов обрел бессмертие. Мы не знаем, где его могила, но образ обер-лейтенанта Зиберта, бесстрашно расстреливающего высокопоставленных нацистов, навсегда остается в нашей памяти. Хочу подчеркнуть, что почти все жертвы кузнецовских пуль в той или иной степени были причастны к военным преступлениям или преступлениям против человечества. Эрих Кох, в частности, в 1961 году польским судом был приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением (гаулейтер скончался в 1986 году). И в этом же ряду стоял тот, с чьим именем Николай Иванович шел на смерть, ничего не зная о сталинских преступлениях.
Конечно, Кузнецова, гениального разведчика, стоило бы послать на многолетнюю нелегальную работу в Германию. Но начавшаяся война перечеркнула подобные планы. Времени на «акклиматизацию» нового резидента и создание в Рейхе агентурной сети уже не было. И Николая Ивановича использовали как фронтового разведчика, добывавшего сведения главным образом тактического характера, и как террориста, уничтожающего чиновников оккупационной администрации.
Ранним утром 13 июня 1938 года навстречу маньчжурским пограничникам, охранявшим границы марионеточной империи Маньчхоу-Го с Советским Союзом неподалеку от озера Хасан, направился человек лет 37–38, небольшого роста (около 160 см) с густой черной шевелюрой и гимнастерке с тремя ромбами комиссара госбезопасности 3 ранга на петлицах (в армии это соответствовало званию комкора). Его большие кристально чистые глаза, прикрытые длинными ресницами, пронзали встречных острым взором профессионального дознавателя. Раннее брюшко выдавало человека, привыкшего к кабинетной работе. При задержании неизвестный не оказал никакого сопротивления и сразу же заявил, что является высокопоставленным сотрудником НКВД. В доказательство он предъявил служебное удостоверение за номером 83, выписанное на имя Генриха Самойловича Люшкова, комиссара государственной безопасности 3 ранга, состоящего в должности начальника Управления НКВД Дальневосточного края. Удостоверение подписал сам Народный Комиссар Внутренних Дел СССР Генеральный комиссар госбезопасности Николай Иванович Ежов. Вернее, проставлены все его должности и звание, но сам автограф отсутствует. Выданное 1 февраля 38-го, удостоверение было действительно до конца года. Еще задержанный имел с собой депутатский билет Верховного Совета СССР, причем избирался Генрих Самойлович от Камчатско-Колымского избирательного округа, самого для НКВД подходящего – из-за обилия лагерей. 3500 маньчжурских юаней, которые, как честно признался, прихватил с собой из средств, предназначенных для оплаты иностранной агентуры.