– Товарищ Хохлов? Здравствуйте. Нет, нет, не через порог.
Он поспешно шагнул в переднюю и только тогда протянул руку:
– Комаров…
Присев на край сундука, он начал спрашивать быстро и вполголоса:
– У вас время есть? Поедемте со мной. Нам нужно поговорить. Удобнее у нас…
– У кого у нас? Мне дали только номер телефона…
Комаров замялся и оглянулся на дверь в столовую.
– Вы один? Нет, все равно, лучше поедем к нам. Вообще-то я сотрудник специальной службы, но ничего не говорите пока даже вашей семье.
Я пожал плечами, сказал, полуоткрыв дверь в столовую: «Мам, я скоро вернусь», – и мы с Комаровым спустились во двор. Там стояла черная потертая «Эмка».
Хмурый шофер с деревянным лицом и изрытым оспинами подбородком скользнул по мне равнодушным взглядом, потянулся через мое плечо и рывком прихлопнул дверцу поплотнее.
Машина вывернула на улицу Воровского.
Около Арбатской площади я решился нарушить молчание:
– Куда же мы, собственно, едем, товарищ Комаров?
Комаров неопределенно улыбнулся и сказал, смотря в пространство перед собой:
– Вообще-то в здание НКВД на Дзержинской. Наша служба там помещается.
Он замолчал на секунду и тут же, почти поспешно, добавил:
– Мы находимся в одном здании с наркоматом внутренних дел из-за секретности нашей работы. А вообще поговорим, когда приедем.
Комаров показал взглядом на шофера. Мне стало как-то не по себе.
– НКВД… – замелькали мысли. – В чем дело?
Арестовывать меня вроде не за что. И потом, слова комиссара об особых делах… Хотят завербовать осведомителем? Почему именно меня? И разве для таких вещей снимают с фронта? Нет, здесь что-нибудь другое… Какая-то секретная служба. Только почему в одном здании с НКВД?
Машина остановилась и качнулась назад на крутом подъеме Кузнецкого Моста. Комаров вытащил из нагрудного кармана красную книжечку с заложенным в нее желтым листком, бойко выскочил на тротуар и кивнул мне: «Пошли».
Перед нами, на другой стороне треугольной площади, высилось серое восьмиэтажное здание. Одна сторона его, закругленная и усеянная тройными окнами, нависла над широким проездом, заставленным автомашинами.
Мощные плиты черного мрамора тянулись вдоль основания и окаймляли высокие подъезды. Мы остановились у одного из них, с высеченной наверху цифрой три. Комаров потянул с трудом за медную ручку и пропустил меня вперед.
В ярко освещенном просторном вестибюле сверкнуло искоркой острие штыка с винтовки, намертво перехваченной рукой часового. Старшина с петлицами войск НКВД долго рассматривал красную книжечку Комарова и желтый пропуск, поглядывая то на меня, то на моего спутника испытующим взором. Потом вернул документы, козырнул Комарову и махнул рукой вглубь вестибюля: «Проходите, товарищи».