Самый публичный период жизни Марида был во время войны на Кавказе. Там он руководил подразделением, организовывал боевые операции. И что?
А то, что его отряд был уничтожен рядом с горным аулом Аташ-Юрт сокрушительным ударом федеральных сил в декабре 2000 года. Эта операция могла бы войти в учебники, только вот способ ее проведения был такой, что, читая подробности, Куратор ощущал, как холодок ползет по позвоночнику, – а он уже давно не впечатлительный юноша и знает много чего об этой жизни. Федералы предпочитают об этой своей акции помалкивать. А отпетые ваххабиты изредка вспоминают, чтобы придать новый импульс ненависти к неверным: «Смотрите, что эти враги Аллаха сотворили с лучшими его воинами. Нет им прощения!»
В результате той операции пленных не было. Голова Марида была бы, конечно, желанным трофеем. Вот только бандитский главарь спасся. Каким-то чудом. Ходили слухи, что с ним ушли и несколько его ближайших помощников. Возможно, его вели какие-то темные демоны по этой жизни, потому что ему всегда фантастически везло.
Комбинатор несколько раз изучил все рапорты, отчеты по результатам операции близ Аташ-Юрта, до боли всматривался в фотографии убитых боевиков. Читал скупые строки официальных документов: изъято столько-то стволов, боеприпасов. Снаряжение и ценности не указаны – оно и неудивительно, кто же трофеи описывает?
Он пробежал глазами список военнослужащих, участвовавших в рейде. Сборный отряд. Там были ВДВ, спецназовцы ГРУ, вертолетчики, особисты. Наградных листов по итогам заполнено немало. Как правило, за умелое руководство, за отважные указания, за мудрые советы – то есть по старой русской привычке щедрее всего награждались неучаствовавшие. Есть старый спецслужбистский анекдот, рассказанный генералом Ломакиным. Любая операция состоит из следующих частей: запугивание, запутывание, непосредственно сама операция, наказание невиновных, награждение неучаствовавших.
Жора откинулся в массивном вращающемся кожаном кресле – единственном стильно и роскошно смотрящемся здесь предмете интерьера. Он обожал его. В нем можно было развалиться без риска, что оно рассыплется под твоими ста двадцатью килограммами живого веса. Мягкая кожа приятно холодила ладонь. А когда прислоняешь затылок к упругому подголовнику и закрываешь глаза, становится куда легче уловить систему в скачущих перед внутренним взором обрывках символов, образов, цифр. Нет, без такого кресла ему никак нельзя.
Закрыв глаза, Жора ощутил беспокойство. Он что-то упустил. Притом совсем недавно. Но что?
Попытался поймать ускользающую мысль. Последнее, что он изучал, – список участвовавших в операции под Аташ-Юртом. И что в нем такого? Что его задело?.. А ведь что-то задело. Какое-то совпадение.