Дакота мрачно выслушала в ответ какую-то легковесную ложь, придуманную Джорджией на ходу, и возразила:
— Может быть, ты его и не любила, но почему я должна страдать из-за этого? — Она подняла голову, оторвавшись от поваренной книги, в которой внимательно разглядывала иллюстрации.
Это неприятное столкновение произошло как раз в ту пору, когда Дакота уже начала требовать к себе более серьезного отношения, желала носить более взрослую одежду и стала открыто подкрашивать глаза, собираясь в школу. Кроме того, она уже считала вполне допустимым ходить вместе с друзьями на кинофильмы с предупреждением «Детям до тринадцати не рекомендуется». И уж наверняка тайно от матери смотрела и запретные фильмы ужасов. По телефону с одноклассницами Дакота Нередко болтала допоздна, причем на каком-то тинейджерском сленге, явно маскируя отнюдь не невинные дружеские темы.
— Мне не нравится этот жаргон, который я вчера слышала от тебя, — не выдержав, как-то раз сказала за ужином Джорджия, но Дакота, должно быть, восприняла это замечание как обидную попытку оказать на нее давление и чуть не залилась слезами.
— А ты что, подслушиваешь мои телефонные разговоры? — вскричала она. — Может, ты еще полицейского ко мне приставишь, чтобы я чего-нибудь не натворила?
Она выбежала из-за стола и демонстративно хлопнула дверью своей комнаты.
Джорджия лишь тяжко вздохнула в растерянности. Она не знала, чего теперь больше в характере ее дочери — детской капризности или недетского агрессивного упрямства, и в чем причина таких перепадов настроения и бурных реакций на ее наставления. Виновата ли в этом стрессовая ситуация и усложнившаяся школьная программа? Или это влияние гормональных изменений подросткового периода? А что, если все это из-за попытки Джеймса вторгнуться в их жизнь? И все же Джорджия догадывалась: происходит нечто не совсем обычное — в душе ее дочери идет какая-то борьба, являвшаяся проекцией испорченных отношений между ее родителями.
— Я не знаю, что делать, чтобы она перестала обижаться на меня, — в отчаянии пожаловалась Джорджия Аните, после того как поссорилась с дочерью, отказавшись купить ей специальную плиту для приготовления печенья. Плита была очень дорогой, почти полторы тысячи долларов, а Джорджия намеревалась потратить эту сумму на более полезные вещи — на необходимые бытовые мелочи и уроки музыки для дочери.
— Не волнуйся, пусть лучше она ненавидит тебя сейчас; зато когда закончится ее подростковый период, скажет спасибо и поймет, что ты была права, — успокоила Анита.
Анита смотрела на Марти с восхищением: ей нравились его темные, тронутые сединой волосы, крепкие большие руки, четко очерченный выразительный рот и подбородок.