Я его знала, но – пора бы уже привыкнуть, – не помнила, откуда.
Со стороны дома Ниши донесся взрыв смеха. Эмма обернулась, затем снова посмотрела на молодого человека. Он имел мрачный вид – при том, что в соседнем дворе веселились от души, – а ей всегда нравился именно такой тип парней.
– Почему ты не на вечеринке? – спросила девушка.
Ответа не последовало. Молодой человек просто смотрел на нее, и глаза его тускло блестели в лунном свете.
Эмма шагнула на дорожку и направилась к нему, остановившись только у самой калитки.
– За чем наблюдаешь? – она махнула рукой на телескоп.
Он снова промолчал.
– Венера? – предположила Эмма, все еще надеясь завязать разговор. – Большая Медведица?
Парень негромко хмыкнул, провел рукой по коротким волосам и отвернулся. Нахмурившись, Эмма тоже повернулась к нему спиной:
– Ну и пожалуйста! – выпалила она, стараясь не выдать раздражения. – Развлекайся. Мне плевать.
– Персеиды, Саттон.
Эмма стремительно обернулась. Так он знал Саттон?
– Что такое Персеиды?
– Это метеорный поток, – молодой человек облокотился на ограду.
– Можно мне посмотреть?
Он даже не пошевелился, когда Эмма вошла в калитку.
Его дом оказался небольшим бунгало песочного цвета, вместо гаража – навес для автомобиля, дворик, обрамленный кактусами. Оказавшись лицом к лицу с незнакомцем, Эмма смогла разглядеть молодого человека как следует: густые брови, яркие синие глаза. За его спиной, в тени, обнаружились садовые качели, на которых стояла тарелка с бутербродами и лежали две книги в кожаном переплете. На одной из них даже можно было прочитать вытесненное название: «Уильям Карлос Уильямс. Сборник». Эмма никогда раньше не встречала парня, увлекающегося поэзией – ни одного, кто мог открыто в этом признаться.
Тем временем телескоп был настроен, окуляр подкручен так, чтобы Эмме было удобно смотреть, и парень сделал приглашающий жест, отступая в сторону. Девушка послушно вгляделась в звездное небо.
– И давно тебя интересует астрономия? – спросил ее собеседник.
– Она меня не интересует, – Эмма осторожно повернула телескоп, направляя его на большую полную луну. – Я предпочитаю сама давать имена звездам.
– Вот как? И что это за имена?
Эмма отстранилась от окуляра, закрыв его специальной заглушкой от пыли.
– Например, Гадюка. Вон там, – она указала на мигающую звездочку прямо над крышей дома. Несколько лет назад она получила свое имя в честь Марии Роуэн, с которой Эмма училась вместе в седьмом классе. Однажды на уроке испанского Мария налила ей под стул газировки, а потом говорила всем, что у Эммы недержание. Даже преподавателю, причем старательно попыталась перевести термин на испанский.