Демельза попыталась разглядеть в полумраке свое отражение. Волосы она расчесала на прямой пробор, убрала за уши и, собрав в узел, заколола на макушке. В любой другой день она сочла бы себя красавицей и принялась бы с важным видом расхаживать по комнате, прислушиваясь к шороху платья. Но сейчас Демельза смотрела в зеркало и сомневалась в том, что хорошо выглядит, снова смотрела и снова сомневалась. У нее не имелось пудры (у настоящей леди всегда есть пудра), не было ни румян, ни духов. Демельза покусала губы, чтобы они стали чуточку ярче. И еще этот корсаж. У матери Росса, наверное, была совершенно другая фигура. Или она накидывала на плечи муслиновую шаль. Демельза не сомневалась: если бы ее сейчас увидела вдова Чегвидден, она бы открыла свой маленький тонкогубый ротик и завопила: «Вавилонская блудница!»
Демельза напряглась. Пора. Обратного пути не было.
Непослушными от волнения руками она несколько раз ударила кремнем о кресало и наконец смогла высечь искру. Отсветы пламени заиграли на голубом атласе, и цвет сразу стал более насыщенным. Демельза прошелестела к двери и медленно со свечой в руке спустилась по лестнице.
У двери в гостиную она остановилась, у нее перехватило дыхание, она облизнула губы и вошла.
Росс уже закончил ужинать и теперь сидел в полумраке напротив остывшей каминной решетки. Руки в карманах, голова опущена на грудь. Когда Демельза вошла, он только чуть шевельнулся, но головы не поднял.
– Я пришла зажечь свечи, – сказала она изменившимся от волнения голосом, но Росс этого не заметил.
Демельза медленно, сознавая, как громко шуршит ее платье, подошла к двум подсвечникам и зажгла свечи. С каждой зажженной свечей в комнате становилось чуть светлее, а прямоугольники окон делались чуть темнее. Небо над холмом окрасилось в холодный голубой цвет, яркий и чистый, как лед на замерзшем пруду.
Росс снова пошевелился и немного приподнялся в кресле.
– Ты слышала, Картеру присудили два года тюрьмы.
Демельза даже вздрогнула, настолько неожиданно прозвучал его голос.
Она зажгла последнюю свечу.
– Да.
– Вряд ли парень дотянет до конца срока.
– Вы сделали все, что могли.
– Сомневаюсь.
Он говорил так, словно размышлял вслух.
Демельза начала зашторивать окна.
– Но что еще вы могли для него сделать?
– Плохой из меня защитник, – сказал Росс. – Все думаю, как бы не уронить свое достоинство. Гордый дурак, Демельза, всегда проиграет льстивому подлецу. В наши дни правят бал подобострастие и раболепие. А я, вместо того чтобы подольстится к судьям, стал их поучать. Хороший урок на будущее. Вот только Джим может заплатить за него собственной жизнью.