Демельза задернула последнее окно. Потревоженный мотылек быстро-быстро забил крылышками по шторе из зеленого дамаста.
– Никто бы не сделал того, что сделали для Джима вы, – возразила Демельза. – Ни один сквайр. Не ваша вина, что Джимми пошел браконьерствовать и его поймали.
Росс усмехнулся:
– Честно говоря, я не думаю, что мое вмешательство как-то повлияло на ситуацию. Но для Джима это не имеет никакого…
Он осекся. Пристально посмотрел на Демельзу.
Вот сейчас все и должно было решиться.
– Я не принесла больше свечей, – пересилив страх, сказала Демельза. – У нас мало осталось, а вы говорили, что привезете сегодня еще.
– Ты снова пила?
– Я ни капли в рот не брала, после того как вы запретили, – чуть не закричав от отчаяния, произнесла Демельза.
– Где ты взяла это платье?
Заготовленная ложь вылетела из головы.
– В библиотеке…
– Значит, теперь ты решила, что тебе можно носить платья моей матери?
– Вы не говорили, что нельзя. Вы запретили мне пить, и я с тех пор ни капли в рот не брала. Вы никогда не говорили, что нельзя трогать одежду!
– Теперь говорю. Иди и сними.
Хуже и быть не могло. Но человек, погрузившись в пучины страха и отчаяния, часто обретает новые силы. Демельза шагнула ближе, к свечам. Теперь ее всю заливал мягкий желтый свет.
– Оно вам не нравится?
Росс снова посмотрел на нее.
– Я уже сказал тебе, что об этом думаю.
Девушка подошла к краю стола. Мотылек пролетел мимо свечей, а потом и мимо Демельзы и отчаянно застучал крылышками по дверце стоящего возле стены буфета.
– Можно, я… посижу с вами немного?
Поразительная перемена. Зачесанные наверх волосы открыли юное девичье лицо, подчеркнули чистоту и плавность его линий. Росс почувствовал себя словно бы человек, который пригрел дома тигренка, не представляя, что из него вырастет. Чертенок не желал повиноваться своему хозяину. Росс готов был рассмеяться, да вот только ситуация была совсем не смешной. Он и сам не понимал, почему ему не до смеха.
– Ты пришла в этот дом как служанка и всегда хорошо справлялась со своими обязанностями, – отстраненным голосом произнес Росс. – И поэтому тебе была дана определенная свобода. Но носить эти вещи тебе никто не позволял.
Край кресла, на котором сидел Росс, оставался пустым, и Демельза, набравшись смелости, присела рядом с ним.
– Пожалуйста, Росс, позвольте мне остаться. Никто никогда об этом не узнает. Прошу вас, пожалуйста… – чуть не захлебываясь от волнения, зашептала Демельза. – Кому от этого плохо? Я ведь уже много вечеров с вами тут сидела. Я не думала, что надевать эти платья – плохо. Они же сгниют в том ящике. Жалко, если пропадет такая красота. Я думала, вам понравится. Если я останусь с вами, пока вы не пойдете спать…