Филип разыскал убогую улицу и ветхое жилище; волнуясь, он позвонил и спросил, дома ли Милдред, – у него вдруг блеснула глупая надежда, что она куда-нибудь уехала. В таком доме, как этот, люди подолгу не заживаются. Он не догадался посмотреть штемпель на конверте и не знал, сколько дней ее письмо пролежало в больнице. Открывшая ему дверь женщина, не отвечая на вопрос, провела его по коридору и постучалась в одну из дверей.
– Миссис Миллер, – крикнула она, – к вам пришел какой-то мужчина.
Дверь приоткрылась, и оттуда опасливо выглянула Милдред.
– Ах, это ты, – сказала она. – Входи.
Он вошел, и она затворила за ним дверь. Филип очутился в крохотной спальне, где, как всегда у Милдред, царил беспорядок. Посреди комнаты были брошены грязные туфли; на комоде валялась шляпка, а рядом с ней – накладные локоны; на столе лежала блузка. Филип поискал глазами, куда бы ему положить шляпу. Крючки на двери были увешаны платьями – он заметил, что все подолы зашлепаны грязью.
– Садись, – сказала она. Потом неловко усмехнулась. – Наверно, ты удивился, когда получил мое письмо.
– Ты ужасно охрипла, – сказал он. – У тебя болит горло?
– Да, уже давно.
Филип замолчал. Он ждал, чтобы она объяснила, зачем ей нужно было его видеть. Вид ее комнаты, ясно говорил, что она вернулась к той жизни, от которой он ее когда-то избавил. Интересно, что сталось с ребенком; на камине стояла фотография девочки, но в комнате не было ни ее, ни ее вещей. Милдред мяла носовой платок; она скатала его в шарик и перекидывала из руки в руку. Он видел, как она нервничает. Она уставилась на огонь в камине, и он мог наблюдать за Милдред, не встречаясь с ней взглядом. Она заметно похудела; пожелтевшая и высохшая кожа туго обтягивала скулы. То, что она покрасила волосы в соломенный цвет, сильно ее изменило, придав ей вульгарный вид.
– Откровенно говоря, я обрадовалась, получив твою открытку, – сказала она наконец. – А я-то уж думала, что тебя больше нет в больнице.
Филип по-прежнему молчал.
– Наверно, ты теперь уже врач?
– Нет.
– Почему нет?
– Я давно не учусь. Вот уже полтора года, как мне пришлось бросить учение.
– Какой непостоянный. Видно, ничем не можешь заняться всерьез.
Филип немного помолчал, а потом сухо объяснил:
– Я потерял то немногое, что у меня было, в неудачной спекуляции, и у меня не хватило денег доучиться. Приходится зарабатывать на жизнь.
– А что ты делаешь?
– Служу в магазине.
– А-а!
Милдред кинула на него взгляд и сразу же отвела глаза. Ему показалось, что она покраснела. Она нервно терла ладони носовым платком.