Меранд молчал. Капиадже держала своего отца за руку. Надя, на коленях, смотрела на этого человека, который роковым образом стал и её повелителем, так же, как и повелителем Азии и с которым она чувствовала себя соединённой странными узами в этот момент агонии его могущества. И в её отчаянном взгляде отражалось и страстное желание, чтобы жизнь его была спасена, и боязнь, что этот безжалостный завоеватель окажется выше слабости предпочесть жизнь и неволю — честной гибели воина. Несчастная оставалась безгласной. Она чувствовала над собою руку судьбы, которая готовит скорую развязку её томлениям.
Тимур не сводил глаз с говорившего с ним Меранда. Казалось, он не обращает никакого внимания на обеих женщин. Ван- Корстен выпустил его руку с саблей, едва только увидел вошедшего Полэна. Тимур так и остался с саблей в конвульсивно сжатой руке.
Поднялся дикий вой, слышались учащенные пушечные выстрелы и, время от времени, с адским треском раздирали воздух аэронефные мины.
Зазвонил телеграфный аппарат Полэна.
— Аэронеф над палаткой, — сказал Полэн.
— Пусть подождет!
Тимур не шевелился.
— Нам некогда терять времени! — вскричал с настойчивостью Меранд: —если вы не сдадитесь добровольно, я возьму вас силою! Вам от меня не уйти!
— Тимур, послушайся Меранда, — с мольбою простонала Надя: —я всюду последую за тобой!
Громовой удар раздался вслед за словами Нади. Страшные стоны, крики и яростное рычанье послышались уже возле самой палатки.
Тогда Тимур устремил сверкающий взгляд на ту, которую любил столько же, сколько и свое царственное могущество и у которой вырвался этот страстный крик любви.
— Ты обещала последовать за мной! — крикнул он. Словно молния, сверкнула сабля и голова Нади покатилась. Тело заколебалось, как надрезанный цветок и повалилось на Капиадже, которая в безумном ужасе отступила назад, споткнулась и опрокинулась навзничь.
Глухо щелкнул револьверный выстрел и Тимур, зашатавшись, упал возле Нади, коснувшись лбом её головы, как бы в последней ласке.
Ван-Корстен и Меранд не успели и шелохнуться во время этой короткой и трагической сцены. Восклицание Полэна вывело их из остолбенения.
— Ах, черт меня побери совсем! Я выстрелил слишком поздно, он успел убить мадам Надю!
Увидя, что сабля Тимура мелькнула в воздухе и что Надя падает, Полэн инстинктивным движением нажал курок, и пуля попала прямо в голову Тимуру, положив этим конец азиатской драме.
И, раньше, чем Меранд успел ему сказать хоть слово или подойти к лежащим на земле, палатка затряслась от бешеного галопа лошадей, воплей, криков «ура» и выстрелов.