Азия в огне (Фели-Брюжьер, Гастин) - страница 5

Когда Меранд подошел к группе европейцев, там не хватало только Федорова, поручика русской пехоты, неразлучного товарища и сотрудника полковника Коврова и Рудольфа Усбека, австрийца ботаника, «от которого не укрылся ни один цветок в мире», как, смеясь, говорит про него доктор Ван-Корстен, тоже немножко воображающий себя собирателем целебных трав «на пользу страждущему человечеству».

Федоров и Усбек уехали для разведок по окрестностям.

Когда Меранд рассказал странный эпизод, только что с ним происшедший, последовало общее взволнованное молчание. Чувство тягостного недоумения овладело этими людьми, собравшимися как бы для экстренного совещания. И однако— все они были несомненные храбрецы, тысячи раз рисковавшие жизнью! Разумеется, никакой страх не закрадывался в их сердца. Но легко понять, что исключительное положение, в котором они находились, могло, как нельзя более, объяснить их тревогу.

— Да, все это очень странно, — вымолвил задумчиво полковник: —и вы даже не подозреваете, откуда мог взяться этот недобрый вестник?

— Даже не подозреваю. Это монгол из Гоби, как вы и сами думали. По внешности, он ничем не отличается от прочих своих соплеменников… Поручение ему дано изустное. Я даже не знаю, с какой стороны он подъехал к лагерю!

— Он упал с неба! — смеясь, сказал доктор Ван-Корстен, всегда склонный рассматривать вещи с забавной стороны. — Так и быть, Меранд, признайтесь, что в монгольской пустыне вы завели знакомства, которые сочли нужным от нас скрыть!..

— Помолчите, шутник вы этакий! — воскликнул полковник. — Все это гораздо серьезнее, чем вы предполагаете!

И, тем не менее, хотя я совершенно ясно предчувствую опасность, я не представляю себе, откуда она может явиться… и не предвижу, когда она может над нами разразиться!.. Вопреки заверениям всадника, я надеюсь, что у нас есть еще достаточно времени позаботиться о её предотвращении… Во всяком случае, Федоров привезет нам новости, быть может, даже сию минуту… Но сознаюсь, что со времени вступления нашего на джунгарскую территорию — мы идем, как бы по неведомой стране. Дорога, по которой мы следуем, обыкновенно очень многолюдна, в особенности с тех пор, как наши соотечественники заняли Кашгар и Яркенд, и Джунгария сделалась почти нашей собственностью также. Привлеченные внешними проявлениями нашей цивилизации, номады перекочевали поближе к нам, их кибитки стали почти оседлыми, и русская граница получила, по-видимому, в их глазах серьезное значение. Они явно ждут, что, раздвигаясь все более и более, она включит в свои пределы и западные области Китая. Принимая в соображение именно это обстоятельство столько же, сколько и природные условия Джунгарии, я избрал, для проложения среднеазиатского железнодорожного пути, именно это направление. Однако, теперь я замечаю с величайшим изумлением, что жители этого края как бы бегут при нашем приближении, вместе со своими стадами…