Шутливый монолог доктора возымел обычное действие, и озабоченно нахмуренные лбы разгладились.
— Вы, доктор, председательствуете лучше, чем кто-либо на свете! — улыбнулся Боттерманс.
— Слава Богу, я не боюсь смерти, но меня возмущает мысль, что наша гибель не принесет никому пользы!
— Безусловно, было бы лучше, если бы мы умерли месяц тому назад, сказал Меранд: —но что поделаешь, дорогие друзья мои, этот необычайный человек совершенно верно характеризовал наше положение — нас увлекает рок! Вы слышали, с какой уверенностью он говорил о будущем? Сколько в нем веры в самого себя. Его гордость величава и наивна в одно и то же время, он даже и не допускает мысли, что мы можем ему противоречить. Он цивилизован наполовину, но его культурность не простирается так далеко, чтобы сохранить нас в живых, если мы ему будем бесполезны!
— Короче говоря — мы не более, как простые камешки, по которым едет его победная колесница!
— И однако я не вижу — зачем этой колеснице давить нас. Мы — пленники, мы не имеем никаких шансов убежать… Сохранив нас в живых — он имел бы хороших свидетелей своего триумфа, в котором он так уверен!
— Милый Боттерманс, наши мысли по поводу разных вещей могут не сходиться с мыслями этого человека, — заявил Меранд: — его сила, по-моему, заключается в возбуждении всех этих азиатских племен, которые как бы «идут за ним», но, в сущности, увлекают его за собою… прикрываясь им, действуют буддизм и многочисленные китайские тайные общества. Он говорил о ламах. Мы уже их видели подстрекающими толпы, встречаемые нами до прибытия сюда. Даже сегодня утром я видел их в большом количестве, позади рядов армии. Их легко узнать по желтым митрам и красным доломанам. Верьте мне это религиозное движение, крестовый поход наизнанку!
— Тем не менее — китаец по природе скептик, — заметил Германн: —борьба против миссионеров есть больше результат ненависти к образованию, боязни социальных реформ, чем преданности учению Будды или Конфуция!
— Что с этого! На религиозной почве или нет— желтое нашествие больше не миф. Ведь, о нем говорят во Франции вот уже тридцать лет! С самого начала мы имели дело с китайскими рабочими, это была прелюдия. Теперь мы получим Тимура и его головорезов!
И Ван-Корстен погрозил кулаком в пространство.
— Во всяком случае, Меранд, — продолжал он: — Тимур хотел вас спасти, и вы должны быть ему признательны за это. Я теперь понимаю, что это были за вестники, понуждавшие вас спасаться. Почему вы их не послушались? По крайней мере, Европа знала бы уже, что ее ожидает!