Тискаются по углам влюбленные парочки. Хорошо одетые мужчины придерживают при ходьбе мечи и горделиво поглядывают на окружающую их чернь. Колышутся пестрые подола дорогих нарядов сопровождающих их женщин. Ажурные платочки небрежно прикрывают брезгливо сморщенные носики, обильно припорошенные пудрой.
Шипит на жаровнях мясо у небольших забегаловок под пестрыми балдахинами, а на круглых столиках покрываются шапками пышной пены кубки. Мечется с гиканьем стайка оборванных детишек, преследуя одуревшую от запаха жарящегося мяса линялую псину. Ждут подвыпивших трудяг уставшие представительницы древнейшей профессии, демонстрируя непреодолимую страсть и увядшие прелести.
Жонглируя факелами, пляшут паяцы. Гремят мелочью в мисочках нищие в ожидании подаяния. Калеки, соревнуясь в изысканности болячек и увечий, так же нагло тянут мисочки к прохожим. Незаметно режет кошелек с пояса купца малолетний вор. Потирает руки наблюдающая за ним стража. Бездомными собаками, понурив голову, плетутся у скрипящих телег хмурые крестьяне.
Наше появление не осталось незамеченным.
Взвизгнули хором женщины, прячась за спины мужчин, геройски опустивших ладони на эфесы мечей. Ощетинились наемники у ювелирных лавок, поигрывая иззубренными клинками. Воришка, вздрогнул, и лезвие ножа чиркнуло не по веревке, а по добротно выделанной коже кошелька купца. Со звоном сыпанули в разные стороны блестящие кружки. Толпа детей и неожиданно исцелившихся калек тут же устроила свалку, в которой не преминул скрыться виновник.
Как из-под земли появились десятка два солдафонов. Пустив несколько стрел, скорее из чувства долга, чем по необходимости, в направлении оплавленных домов, они ухватили нас и шустро потащили, словно шашлык на шампуре сквозь предусмотрительно расступившуюся толпу. На нас даже особо не пялились. Разве только мельтешащая под ногами взрослых пацанва. Большинство людей старалось не смотреть на солдат, и делали вид, будто ничего не происходит.
Широкоплечий кузнец в прожженном фартуке опустил огромный молот и, проводив нашу процессию взглядом, презрительно сплюнул под ноги. Тут же из глубин лавки подскочила миниатюрная женщина с чумазым ребенком подмышкой и, приподнявшись на цыпочки, влепила ему затрещину. Кузнец дружелюбно улыбнулся, погладил женщину по голове и, наклонившись, поцеловал ребенка. Но взгляд его по-прежнему оставался недобрым. И не у него одного. Не похоже чтобы местные стражи порядка пользовались любовью у населения.
Неожиданно кипящую жизнью толпу с гиканьем рассекает отряд черных всадников, раздавая налево и направо удары плетями нерадивым горожанам, не успевшим вовремя убраться с пути. Свистящая плеть не различает ни богато одетых мужчин при мечах ни нищих, ни женщин. Для нее все едины и равны. Раздаются сдавленные крики, визг боли, и кто-то падает под ноги толпы, метнувшейся в стороны. Затрещали опоры палаток под натиском людской массы. Недовольные крики торговцев вплелись в многоголосый человеческий хор.