Нежданно навстречу шлюпкам темноту прорезал яркий луч прожектора. Все заволновались. Этот луч - вестник спасения, вестник жизни.
Шлюпки Шерстнева и Борщенко сблизились.
- Василий Иванович, это эсминец! - радостно сказал Борщенко. - Он подошел раньше спасательного судна, но возьмет ли он нас?..
- Просигнальте ему! - приказал Шерстнев.
Одна за другой взвились ракеты. В ответ луч прожектора несколько раз мигнул и остановился, направленный в сторону шлюпок, приглашая к сближению.
И Шерстнев скомандовал:
- Держать курс по лучу прожектора!
Гребцы заработали дружнее. Продолжали взлетать ракеты.
- Вот, Борис Андреевич, придется все-таки вам вступить на палубу военного корабля, - сказал Шерстнев.- Теперь уж поневоле.
- Да… Теперь я уже ничего поделать не могу. Придется согласиться.
Шлюпки и корабль быстро сближались. Вот уже луч начал елозить по волнам и, наконец, поймал, ослепил людей и так держал, пока черная масса корабля не выползла из темноты.
Забурлили мощные винты, погашая скорость.
- Эй, на шлюпках! - раздалось с корабля. - Подгребай к трапу по очереди!
Шерстнев приказал Борщенко с ранеными разгружаться первыми.
Пока люди со шлюпок, один за другим, поднимались на палубу корабля, Шерстнев думал о том, что оставлял он здесь, - о родной «Неве».
Сколько беспокойных лет жизни связано у него с этим судном! Длинный путь пробороздил он на нем по штормовым морям и океанам за эти годы, всегда уверенно стоял на капитанском мостике… И вот судна больше нет! Замерли его могучие машины, затихли привычные шорохи. Мертвое, на вечные времена останется оно в тишине и тьме океанской бездны…
Голос Рынина вывел Шерстнева из невеселой задумчивости:
- Пора и нам, Василий Иванович..,
Да, последний моряк с предпоследней шлюпки уже поднимался по трапу. Пора подгребать и последней, капитанской шлюпке.
Уже крепчал ветер и все выше поднималась беспокойная волна…
КОЛЯ ПЕТРОВ СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ КАПИТАНУ
Радостно переговариваясь, успокоившиеся моряки по очереди поднимались на корабль. Там их сразу же отводили в сторону.
Шерстнев поднялся последним. И его поразили необычные тишина, темнота и безлюдие на палубе. Странно было и то, что из товарищей с «Невы» здесь никого не было.
Трое незнакомых, в непромокаемых плащах, стояли перед Шерстневым. Дальше виднелись еще двое, с автоматами, мрачно поблескивающими в полутьме. Между автоматчиками - Коля Петров.
- Иди за мной и не оборачивайся! - приказал провожатый в плаще.
Грубое обращение и акцент поразили Шерстнева, и его обожгла мысль: «Немцы!»
В этот момент он услышал впереди возню и крик Петрова: