Алик всхлипнул, втягивая вдруг загустевший воздух, и привалился плечом к стене. Перед глазами поплыли разноцветные круги.
- Удачи вам, - донеслось сверху и, следом, задумчиво, словно подводя итог: - Она вам понадобится.
Где-то высоко над головой хлопнула дверь на чердак. Ноги у Алика ослабели, и он, не глядя, сполз на грязную ступеньку.
- Сейчас, Лен, сейчас, - прошептали посиневшие губы, - вот отдышусь только - и сразу в гастроном...
Воскресенье 05 марта, день
Ленинград, Пулково.
Серьезные машины всегда красивы. А этот ТУ-134 был серьезен, как кадровый офицер, в кои-то веки натянувший на себя вдруг идеально севший гражданский костюм. Плавные линии и зализанные стыки, отсылающие к стратегическим бомбардировщикам шестидесятых, большие круглые иллюминаторы - дань эстетике космической эпохи, и мощные, явно рассчитанные на более тяжелую машину, двигатели. Да, все это даже не намекало, а прямо говорило о том, что в случае особой на то необходимости этот пижон может, поменяв "обвес", быстро преобразиться в нечто иное - хищное и целеустремленное.
Хвостовое оперение, из окна аэропорта показавшееся мне легкомысленным, словно срисованным с ласточки, вблизи обрело свой истинный размер и походило теперь на вздыбленный перед ударом вниз хвост исполинского синего кита. Видимо, так казалось не только мне: пассажиры, по пути к трапу обтекавшие самолет стороной, все равно косились вверх и непроизвольно втягивали головы в плечи.
Я оглянулся: лента подземного транспортера выплевывала в застекленную шайбу причального зала последних попутчиков. Что ж, пора и мне, а то стюардесса у трапа уже начала с легкой обеспокоенностью поглядывать на одинокого подростка, что застрял у выхода на поле. А оно мне надо, привлекать сейчас внимание? И я двинулся к самолету.
Шанс, что КГБ будет потом шерстить пассажиров сегодняшних рейсов на Москву был вполне реальным - не стоит недооценивать Контору. Конечно, Комитет не всемогущ, но "порядок бьет класс", и я предпочел не бодаться с отлаженной системой, а просто воспользоваться чужим свидетельством о рождении. Ради этого пришлось израсходовать дефицитный ресурс брейнсерфинга на поиски воспоминаний о квартирных пожарах этой зимы, а затем бренчать отмычками и изымать обреченный в ином варианте бытия документ на своего ровесника. Зато теперь по ступенькам трапа поднимался вовсе даже не Андрей Соколов, а Вася Крюков - именно эти данные остались в кассе на билетном корешке.
Был этот Вася нескромно приметен: затемненные очки-велосипеды под Леннона, пакет с ночным видом Нью-Йорка и яркая куртка с психоделическими вставками. Надеюсь, именно этим он и запомнится.