— Мне наплевать на это обещание. Я вела себя как дура, но сейчас я хочу все исправить.
— Знаком ли тебе сырой подвал с крысами? Они запрячут тебя туда, глупая лгунья.
— Мне все равно. Я еще ни разу не предавала человека. Спрячься за меня, Жан, и беги в спальню.
Она подошла вплотную к Томасу. Томас ударил ее, применив прием каратэ. Шанталь вскрикнула от боли и упала. Кинжал вылетел из ее рук и вонзился в дверь. Томас взял свое пальто и шляпу, вытащил кинжал из доски и передал его Дебре.
— Вы можете понять, как больно мне ударить женщину. Но в этом случае я не мог поступить иначе. Пойдемте, господа.
Дебре согласно кивнул головой. Сименон, пропустив Томаса вперед, пошел за ним.
Шанталь, как зверь, запертый в клетке, осталась одна. От ярости ее начало трясти, она бессильно упала на ковер и стала кричать. Наконец, она поднялась и поплелась в комнату. Пластинка доиграла, и игла ритмично пощелкивала в бороздках. Шанталь схватила граммофон и швырнула его об стену.
В эту самую страшную ночь своей жизни она не сомкнула глаз. Шанталь ворочалась с боку на бок беспокойно, с раненой совестью и сомнениями. Она предала возлюбленного и виновна в его смерти, так как была убеждена, что Сименон и Дебре убьют Томаса. В утренних сумерках Шанталь впала в забытье. Разбудил ее сильный мужской голос, напевавший мелодию «Я страстно люблю тебя», сильно фальшивя при этом. С тяжелой головой и телом, налитым свинцом, она поднялась. «Сошла с ума, я сошла с ума, — думала Шанталь. — Я слышу его голос, голос мертвого, о Боже, я потеряла разум. Жан! — закричала она. Никакого ответа. Она выскочила из спальни. — Вон, вон из этого дома!»
Дверь в ванную была открыта. В ней мылся Томас.
— Жан!
— Доброе утро, бестия, — ответил Томас.
Почти падая, она подошла к нему:
— Как, что ты делаешь здесь?
— Пытаюсь намылить спину. Может быть, ты будешь любезна и поможешь мне это сделать?
— Но… Я не понимаю, что ты хочешь сказать? Они ведь тебя застрелили. Ты мертв.
— Если бы я был мертвым, я бы не пытался намылить себе спину, что за бессмыслицу ты несешь.
Он дал ей мыло.
— Расскажи мне немедленно, что случилось?
Угрожающе тихо Томас ответил:
— Положи мыло на место. После этого ты получишь порку. Видит Бог, до сих пор я не бил ни одну женщину. Но с тобой я нарушу мои святые принципы. Мой мне спину, пока я окончательно не рассвирепел.
Шанталь с восхищением рассматривала его.
— Понемногу я понимаю, как надо с тобой обращаться, — проговорил Томас, улыбаясь.
— Что произошло, Жан? — спросила она тихо. — Расскажи мне.
— Надо говорить: «Расскажи, пожалуйста».