Шанталь прижала руки к груди и не шевельнулась. Стук в дверь превратился в грохот. Мужской голос, который Томас узнал, приказал:
— Откройте дверь, или мы ее выломаем.
«Милый, старый Сименон, — подумал Томас, — все такая же горячая голова». Он отстранил дрожащую Шанталь и прошел в переднюю. Дверь сотрясалась от ударов. Томас повернул ключ. Она раскрылась, насколько это позволяла цепочка. В образовавшуюся щель просунулись нога и пистолет. Томас наступил на ноги со всей тяжестью своего тела и нажал на ствол пистолета, выталкивая его.
— Я хотел бы попросить вас, господин полковник, освободить щель, — проговорил он.
— Это у вас не пройдет, — кричал Сименон по ту сторону двери. — Сейчас же откройте, иначе буду стрелять.
— Пока ваши нога и рука здесь, я не могу откинуть цепочку.
После некоторого промедления нога и пистолет исчезли. Томас открыл дверь. В следующее мгновение он почувствовал ствол пистолета у своего живота, и героический полковник появился перед ним. Кончики его усов торчали, как пики, благородная голова с римским носом была гордо откинута назад. Томас подумал, глядя на него: «Бедняга, он так и не наладил свои денежные дела, все тот же старый поношенный костюм», — и вслух произнес:
— Какая радость, господин полковник. Как поживаете? Что поделывает наша прекрасная Мими?
Не разжимая губ от презрения, полковник процедил:
— Ваша игра окончена, грязный предатель!
— Если вам не доставит большого труда, прижмите пистолет, пожалуйста, в какое-либо другое место, в грудь, например. Я, видите ли, только что отужинал.
— Через тридцать минут у вас вообще не будет никаких ощущений, свинья, — ответил взбешенный Сименон.
Второй человек вошел в квартиру. Большого роста, элегантный, с седыми усами и умными глазами. Воротник пальто поднят, руки в карманах, во рту сигарета — Мориц Дебре.
— Добрый вечер, — поприветствовал его Томас. — Я предполагал, что вы где-то поблизости, когда Шанталь назвала мне мелодию. Как поживаете, майор?
Дебре не ответил и кивнул на дверь. Сименон прошептал:
— Полковник Дебре, а не майор.
В это мгновение раздался дикий крик, заставивший всех обернуться. Напружинившись, как кошка перед прыжком, в передней появилась Шанталь, сжимая в руке малайский кинжал. В ярости она кричала: «Вон, или я убью вас обоих. Не трогайте Жана!» Сименон испуганно отступил назад. Томас, глядя на него, подумал: «Время научило его. Он уже не такой идиотский герой, какой был при захвате немцами Парижа» — и громко сказал:
— Оставь, Шанталь. Ты же сама обещала предать меня.
Она стала еще яростнее, голос ее звучал жестко: