— Ваши слова да Богу бы в уши.
— Но я предлагаю даже больше, чем Лооз, — презрительно улыбнулся Ловой, — ведь вас интересуют только деньги, для вас не существует ни чести, ни совести, ни раскаяния.
— Так, — сказал Томас, — теперь замолчите. Кто воспрепятствовал моему возвращению в Англию и миру в этой стране? Кто помог разрушить мою жизнь? Вы и ваши проклятые секретные службы. И после этого вы думаете, что я буду с вами сотрудничать, сэр? — И про себя подумал: «Вот теперь вы все у меня получите по очереди».
— Извините мое отсутствие, — проговорил Томас, вернувшись через некоторое время к Лоозу.
— Вы встретили знакомого? Я видел вас у телефонной будки.
— Одного старого знакомого и вашего конкурента, герр Леманн.
На террасе зажглись китайские фонарики, и из глубины бухты все еще звучала радостная песня рыбаков. Легкий ветерок доносился с устья бухты и нагонял облако, принявшее цвет розового перламутра.
Лооз нервно переспросил:
— Конкурента?
— Господин работает на «Секрет Сервис».
Лооз стукнул кулаком по столу и крикнул, теряя самообладание:
— Вы паршивая собака.
— Нет же, — ответил Томас, — нет, Леманн. Если вы не будете вести себя прилично, я оставлю вас здесь одного.
Майор взял себя в руки:
— Вы немец. Я апеллирую к вашему чувству Родины.
— Леманн, последний раз предупреждаю, вы должны вести себя прилично.
— Поедемте со мной в Германию. Даю вам честное слово офицера абвера, вам ничего не будет. В честном слове офицера абвера нельзя сомневаться.
— Но лучше всего в него не верить, — закончил Томас.
Майор проглотил слюну:
— Тогда продайте мне черный портфель, я предлагаю за него три тысячи долларов.
— Мистер из Лондона предлагает вдвое больше.
— А сколько же вы за него хотите?
— Глупый вопрос. Столько, сколько я могу за него получить.
— Вы субъект без чести.
— Да. Это только что констатировал ваш коллега внизу.
Цвет лица майора менялся ежесекундно.
— Сколько, Леманн, сколько?
— Я могу… я должен связаться с Берлином и получить новые инструкции.
— Связывайтесь, Леманн, связывайтесь, и побыстрее. Мой лайнер отплывает через пару дней.
— Скажите мне только одно, как удалось вам провезти документы, ведь вы были буквально до кожи обысканы таможенниками.
— Я прибег к помощи других лиц, — ответил Томас и с нежностью подумал о Мабель. — Знаете, Леманн, для такого трюка необходима мелочь, на которую вы и вам подобные не способны.
— Что конкретно?
— Обаяние!
— Вы презираете меня, не так ли?
— Герр Леманн, я вел счастливую жизнь и был добропорядочным гражданином. Вы и ваши коллеги из Англии и Франции виновны в том, что я сегодня нахожусь здесь. Должен ли я за это вас любить? Я никогда не хотел иметь с вами никаких дел. Где вы остановились?