— Что это вы читаете? Случилось что-нибудь?
Асо только сейчас увидел, что жена вошла в комнату. Он улыбнулся, говоря:
— А, это ты? Какая отвратительная погода! И мы, кажется, промокли до нитки! Что, не было для тебя фаэтона?
— Представь себе, нет! — сказала Фируза, стаскивая с себя мокрую верхнюю одежду. — Я пришла пешком. Спасибо моей парандже, она хоть немного защищает от дождя. А что у вас нового? От кого письмо получили?
— Оно лежало на столе, видимо, Оймулло положила. Письмо от Сангина, он пишет…
— Хорошо, сейчас дочитаете. Но прежде снимите камзол и шапку. Или простудиться хотите? Встаньте, да побыстрей!
Невеселое письмо пришло от Сангина, того самого Сангина, которому удалось в свое время спасти Сайда Пахлавана и Хайдаркула от воинов Асада Махсума. В Душанбе он попал по рекомендации Асо; его пригласили на работу в Особый отдел. В письме, полученном сегодня, он сообщал о тяжелом положении, в каком находился в окружении изменников и предателей. В Душанбе власть была сосредоточена в руках председателя диктаторской комиссии. Он приглашал на работу кого вздумается и снимал с постов неугодных ему. Так, начальником милиции был связанный с басмачами Сурайе-эфенди. По его приказу в кишлаке Туда арестовали ни за что ни про что двадцать крестьян-бедняков. Теперь их насильно заставляют работать, то есть, попросту говоря, этот «блюститель порядка» обеспечил на свою потребу даровую рабочую силу. Много дел в Особом отделе лежит неразрешенными по целым месяцам.
Не хватает надежных людей! Если так пойдет и дальше, революционная власть не сможет удержаться. Нужно принять срочные меры, прислать немедленно преданных революции людей, иначе будет поздно!
— Письмо Сангина подтверждает то, о чем говорил со мной председатель, — задумчиво сказал Асо. — Просто не знаю, как мне быть.
— А что сказал председатель? — тревожно спросила Фируза.
— Он рассказал о положении дел в Восточной Бухаре. И затем спросил, кого, по-моему, из самых надежных можно туда послать. Он ничего не сказал мне прямо. Он очень сдержанный человек… Но у меня создалось впечатление, что Центральный Комитет назвал ему мое имя…
— И что вы ответили?
— Пока не дал окончательного ответа, сказал, что должен посоветоваться раньше…
— С кем же это?
— Как с кем? С вами, с Оймулло… Если б я был одинок, сразу принял бы решение, а так…
— А вы представьте, что вы одиноки… Хотелось бы вам поехать?
— Конечно, поехал бы… Там так нужны люди, столько работы!.. Но боюсь оставить вас с Гульбахор одних… Наши друзья, Оймулло и Тахир-ювелир, уже не молоды…