— Трихон! — гаркнула Камилла. — Снеси мне с этого столика всю посуду на кухню.
Парнишка загремел посудой на столике, и Тиса почувствовала себя неудобно, что за ней убирают, будто она барыня какая. Шкалуш заметил ее взгляд и сказал:
— Рад, что вы выздоравливаете, Тиса Лазаровна.
— Спасибо, Трихон.
Новобранец хотел еще что-то сказать, но передумал.
— Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были в скалах, — сказала Тиса, вдруг ощутив, как соскучилась по походам, и еще, что удивительно, по разговорам с новобранцем.
— Всегда так кажется, если принуждают лежать на лекарской койке.
Тиса невесело усмехнулась:
— Ничего. Скоро снова в скалы пойдем… Или в лес.
Новобранец поднял поднос с немытыми чашками:
— Да, но только когда вы полностью оправитесь.
Послышался требовательный глас Камиллы, и шкалуш понес немытые чашки на кухню. Тиса собиралась было снова почитать, но появление лекаря отмело эту затею. Агап пожурил ее, что она не отдыхает. Рано, мол, бегать козой. Пришлось выпить лечебный отвар, который принес лекарь и отправиться в свою комнату. Дед Агап оказался прав, только коснувшись макушкой подушки, Тиса ощутила огромную усталость. И быстро уснула.
* * *
Дни тянулись в безделии невозможно долго, так, что Тиса уже начала терять терпение. Ганна больше не появлялась, Уля утром лишь воды принесла и тоже сбежала под предлогом. Лишь короткий приход Рича как-то разбавил ее скуку.
В конце концов она заявила, что хватит Камилле носиться с ней как с писаной торбой, а Агапу, что она уже здорова и способна сама о себе позаботиться. Ворчания было хоть отбавляй, но Тиса выстояла. И нашла себе задание. Она давно собиралась заменить пуговицы на черной кофте и вернуть на место оборванные кружева нового платья. Как же приятно заняться чем-то полезным. К кухне Камилла ее еще не подпускала: «У себя можешь, что угодно творить, девочка, а на кухне я — хозяйка!».
После шитья Тиса пообедала и даже часок вздремнула. Потом, отказываясь отлеживать бока, взялась снимать занавески по всему дому — они давно просились в стирку. Девушка старалась не обращать внимания на причитания Камиллы: мол, это Уля без нее могла бы сделать. Камилла отстала, но затем снова вернулась.
— Можешь меня не отговаривать, — еще раз повторила Тиса, не оборачиваясь. С древка сполз занавес из желтого ситца и лег кучкой на пол. — Я больше не могу лежать.
— Тисонька, к тебе пришли, — произнесла радостно Камилла.
Тиса слезла с табурета:
— Кто? — в тайне она надеялась, что это Ганна или Марика.
— Филипп Дронович.
Тиса открыла рот от удивления.