Тиса устало растерла переносицу. Что же, здравствуйте видения и круги под глазами. Похоже, вы еще долго будете меня мучить.
* * *
На следующее утро за завтраком Тиса услышала стук в окошко. Она была уверена, что это молочник снова принес Камилле гостинец, но ошиблась. За стеклом ждал, пока она откроет раму, Витер, со всей серьезностью прижимая к груди букет ромашек. Стук сердца Тисы участился. Она совсем забыла, что сегодня станица сменяется.
Скрипнула рама. Ветерок поднял каштановые локоны девушки. Витер просунул букет:
— Доброе утро! Тиса Лазаровна, примите.
— Спасибо.
— Сейчас я занят. Но вечером беру смелость напроситься в гости, — уверенным тоном, сказал Витер, раскрыв ровные зубы в улыбке.
Он, похоже, ничуть не сомневается в ее чувствах, — подумала Тиса и кивнула в ответ.
Витер коротко поклонился и зашагал прочь твердой поступью. Развернувшись, Тиса наткнулась на Трихона.
— Ты чего здесь? — смутилась девушка.
— Под подоконником в ящике тряпки, — объяснил шкалуш, смотря на нее странным взглядом.
Из кухни послышался крик кухарки:
— Ну что, нашел?
— Сейчас, — откликнулся Трихон. Тиса села за стол, давая юноше подступиться к подоконнику. Под засученным рукавом рубашки шкалуша Тиса рассмотрела наколку: орел с распростертыми крыльями и большая надпись под когтями: «РВУ». Тиса улыбнулась. Наверняка «печать» училища.
Через несколько минут Трихон, увешанный тряпками, с ведром поковылял в библиотеку. Берегись пыль! Тиса попросила его быть с книгами аккуратней. Бедняга, там работы не на один день, подумала она.
До обеда девушка посетила прачечную. Несколько занавесей уже были выстираны и Тиса забрала их, рассчитывая, собственноручно выгладить. У прачек и так работы хватает, пока у них руки до глажки дойдут… Лучше уж самой. По пути Тиса заглянула на чердак, переворошила плоды.
Разглаживая ситец подогретым на печке утюгом, девушка вспоминала вчерашний визит вэйна. И уже совершенно не злилась на него. У колдуна был такой несчастный вид, что не пожалеть его было не возможно. А будь у нее мама жива, она бы с кем угодно перестала бы общаться, лишь бы оградить ее от смерти.
От мыслей ее оторвал шкалуш, заглянувший в подсобку:
— Тиса Лазаровна, может быть, это ваша?
— Что? — повернулась Тиса.
— Вот сережку нашел на ступенях, — парнишка протянул Тисе вещицу. — Судя по всему, аметист.
Тиса сразу узнала серьгу:
— Я знаю, чья это. Это Улина, — она забрала у паренька украшение.
— Растеряша-Маша. Наверно теперь сидит слезы льет по пропаже, — хмыкнул паренек и ушел.
Тиса продолжила было гладить, но потом решила, что действительно Уля наверно ужасно расстроится, если обнаружит пропажу. Возможно, уже обнаружила и места себе не находит. Это ведь бабушкины серьги, и Уля ими очень гордилась. Тиса отложила утюг в сторону.