Худой костлявый Казимир Семечкин, или просто — Казик, пошатывался и смотрел под ноги, чтобы не упасть. Судя по торчащему горлышку бутылки из кармана его мятых штанов, бездельники уже отметили новый день. Здоровяк по кличке Пыж держался бодрее. Красные глаза его не сразу сфокусировались на Тисе. Но как только они сделали это, Пыж ухмыльнулся и заорал:
— Эй! Красотка, куда же ты! А поцеловать?
Тиса пришпорила кобылу, благополучно минуя мужчин. За спиной она услышала ругательство. До чего неприятные типы.
Эта парочка наводила шорох по всей округе. Самой скандальной оказалась их выходка на похоронах бабки Фрони, матери пекаря, этой весной. Дождавшись, пока убитые горем родственники покинут на ночь комнату с покойницей, эти шалопаи забрались в окно. Привязав к кисти покойной веревочку, кончик протянули за окно. Поутру прибыли певчие. Только затянули протяжно «отходную», как вдруг покойница помахала священнику белой ручкой. Естественно, бедолаг-храмников просто вынесло на улицу с жуткими воплями.
* * *
Случай выбраться в Теплые представился через пару дней. Девушка взглянула вверх на скалистую гряду, где в пятидесяти локтях от земли находился каменный уступ, образующий площадку. Там ей привиделся голубой отблеск в прошлый раз.
«Ганна бы не одобрила», — подумала Тиса, натянув брюки, холщевые солдатские с карманами. Кожаный толстый ремень продернула в лямки на поясе. За него заткнула подол юбки. Ватрушка, привязанная к сосне, укоризненно фыркнула.
— Чего фыркаешь? Думаешь удобно в юбке по скалам лазить? Попробуй сама. Или тебе не нравится, что я Агапу ничего не сказала? Зачем старику волноваться. Тут не особо высоко. Сама справлюсь.
В свои пятнадцать предоставленная сама себе она лазила в скалы просто ради развлечения. Наметив маршрут подъема, (выбирая более пологие места), Тиса закинула на плечо сумку:
— Не скучай.
Первые тридцать метров по насыпи у подножия гряды. Осторожно, чтобы не упасть и не съехать вниз. Затем с уступа на уступ, с глыбы на глыбу, придерживаясь за каменные откосы. Вверх и вверх. Когда половина пути осталась за спиной, Тиса взглянула вниз. Ватрушку закрывали пушистые кроны сосен. Расстояние до земли неожиданно показалось внушительным.
— Понесла ж меня нелегкая, — прошептала девушка себе под нос. Кажется, в пятнадцать лет все было намного легче. Тиса решила больше не смотреть вниз и быть предельно аккуратной. Широкий край скальной площадки, за которым, как ей верилось, как раз и голубела жила каховика, медленно приближался. Последние метры давались с трудом. Чем ближе подбиралась девушка к цели, тем более отвесной становилась скала.