Тиса окинула отца взглядом. Широкий с залысинами лоб, седой жесткий волос. Две морщины на переносице в минуты расстройства сходились в одну. В расстегнутом вороте льняной рубахи светилась грудь с бледно-голубой наколкой. Впрочем такой небрежный вид скорее являлся исключением, чем правилом.
Девушка наколола на вилку кусок говядины. Слишком, конечно, для утра. Но в доме давно заведено солдатское правило — завтраки обязаны быть сытными.
Из кухни выплыла Камилла. В руках кухарка несла тарелку полную золотистых пышек. Судя по поднимающемуся парку, — только что со сковородки. И кувшин молока. Вслед за Камиллой из кухни выскочил Огурец, — толстый полосатый кот, — получивший свое прозвище за любовь к огурцам. Подрагивая вытянутым пушистым хвостом, он ловил розовым носом аромат пышек.
Камилла опустила на стол ношу:
— Ох, знатные пышки получились. Тиса, попробуй. Лазар Митрич, — со сливками. Только что, Платон Акопыч принес бидончик. Коровки Бурьяных чистоплотные.
Тиса взяла пышку и быстро перенесла в свою тарелку:
— Спасибо, Камилла. Вкусно пахнет.
Камилла извлекла из буфета две жестяные кружки и поставила на стол.
— Садись с нами, — предложила Тиса.
— Я позже, — пухлые пальцы кухарки теребили оборку передника. — Лазар Митрич?
— Да, — промычал капитан, не отрывая взгляда от газеты.
— Не скажете, когда ждать отряд, что таможенников в Ижеск сопровождает? Все Яшку своего жду.
— Как мне известно, Зарай Климыч «изъятку» уже сдал, — отец мельком посмотрел на кухарку. — К концу следующей недели должны явиться.
Камилла радостно всплеснула руками.
— Ну, слава Единому!
Загромыхали ведра. Из кухни показалась коротко стриженая голова новобранца.
— Камил Санна, куда ставить-то?
Кухарка шикнула на него. Голова исчезла. Вслед за нею и Камилла.
Отец и дочь ели молча. Иногда тишину нарушал звон вилок о тарелку. Тиса взглянула на кота. Огурец тут же принял несчастный вид некормленого с месяц создания. Но этот номер с Тисой не прокатывал. «Созданию» после завтрака отойдет целая миска еды. А пока люди за столом, изволь ждать.
Кот просек настроение девушки и с обиженным видом запрыгнул на подоконник. Оттуда на форточку. И стал наблюдать за воробьями на ветках ясеня.
Скрипнула дверь столовой.
— К вам можно, капитан? — квадратного телосложения старшина Кубач Саботеевич протиснулся в дверной проем.
Отец без слов указал на свободный стул.
Тиса была довольна концу тишины. Она слушала мужчин, и в который раз удивлялась тому, как служба оживляла отца.
— Северная сторожа починки требует, — старшина тряс длинными усами.