этой мерзкой душепродажной игрой – черт возьми, я собираюсь быть сытым по горло
ублюдком, когда дело доходит до защиты этой женщины.
– Боже, я думаю, я всегда знал, что когда–нибудь наступит этот день.
Глава 8
ТАКАЯ ПРИЯТНАЯ БОЛЬ.
В воскресенье вечером я сижу в своей машине, крепко сжав челюсть. Я просто должен
перестать разрешать водить меня за нос и покончить с этим дерьмом. Почему я злюсь?
Из–за того, что у меня очередной приступ и я сижу около квартиры Ксавии и слежу за ней.
Чуть ранее, я высадил ее и был в твердой уверенности ехать на работу. Объем работы,
навалившийся с отчетами подкомитета, подлежал к выполнению вчера.
Без проблем. Я в ударе. Выдавая огромное количество отчетов, проводя анализ результатов
исследований для юридического обоснования, и вдруг, Арчер отправляет мне информацию
на семью Ксавии. Определенно, что–то происходит и на этот раз сообщение Арчера опять
чертовски загадочно. Это сообщение гласит, что мне нужно внимательно следить за
квартирой своей сабы – как будто я и так не был похож на пресмыкающегося. Клянусь, что
не собираюсь ничего предпринимать, пока не установлю связь с Арчером, за исключением
того, что он не отвечает на мои смс или звонки, когда я звоню этому засранцу.
Сейчас, четыре часа спустя, вот он я, сижу в припаркованном у ее дома автомобиле будто
сталкер и все становится еще хуже. У меня есть подозрение, что мне необходимо
выяснить, насколько заинтересованы ее бабушка с дедушкой и правда ли, что свой своему
поневоле брат. Этого дурацкое сообщение Арчера о том, что Колин не спроста ошивается
рядом с Кса, меня это все очень бесит. Свой своему – это, пиздец какая ситуация – я это
знаю. Это то, что может схватить мертвой хваткой, жестокой удушающей хваткой. Но я не
Кеннеди или Стиллман. Эти люди не производят автоматы, не заключают контракты с
убийцами, не убивают людей.
Я закопал поглубже свою чересчур «геморройную» историю так называемых связей моей
семьи с Коза Нострой. У Вице–президента нет улик, также как и у мира, из которого я
собственно и появился и, что я пережил. Находясь здесь, я так далек от того, что связано с
моей матерью, с биноклем в руках вместо прицела на винтовке. Те дни прошли. И
сегодня, когда я по существу действую вслепую, пытаясь выстроить свой следующий шаг,
продолжаю думать об этом. Те дни, б*дь прошли. Должны пройти. Скажите это моему
гиперактивному инстинкту присматривать за Кса. Она все, что, б*дь, сейчас для меня
важно.
Я поднимаю голову и вижу, что ничего не изменилось. Окна ее квартиры темны, за