затейливые люстры, я вновь пребываю в восторге. Я вхожу в зал – Господи Иисусе!
Нора была права. Атмосфера накалена. Помимо непревзойденной способности Беннеттом
воздействовать на обстановку, эта встреча Департамента иностранных дел в формате
круглого стола отличается как день и ночь от того, что я видела в Бостоне. Он прямо здесь,
его низкий голос вибрирует, когда он смеется и окружающие его также от души смеются
над чем–то, что он сказал. Я стараюсь не глазеть на него или кто–то еще. Достаточно того,
что с каждым шагом пробка в заднице напоминает мне, как он чувствовался во мне вчера –
сегодня утром.
– Вам помочь? – спрашивает меня еще одна сотрудница.
– Спасибо, – говорю я, собрав кучу раздатки, которую она берет на ближайший стол, где
несколько высокопоставленных лиц сидят и беседуют.
Единственный раз, когда я позволила себе взглянуть туда, где стоит Беннетт, и в тот
момент он как будто читает мои мысли и поднимает взгляд, встречаясь с моим. Он
улыбается мне. Сразу же, мои мысли рассыпаются, словно колода карт, брошенная в
воздух, и мое лицо вспыхивает.
Оливер останавливает меня.
– Доброе утро. Дай мне немного.
– Эй. Как я справляюсь? – Я киваю двум сенаторам, которые остановились около меня,
прося у меня раздатку.
– Потрясающе. Мы могли бы начать вовремя. – Он кому–то машет рукой, его взгляд
возвращается обратно ко мне. – Ты будешь работать с той частью зала. Я возьму на себя
вход и эту часть помещения. – Он наклоняет голову в сторону группы, что–то раздраженно
шепчущей.
– Давай лучше ты. – Я протягиваю ему пачку документов, а затем убираю тележку в
сторону, занимая свое место в то время, как свет гаснет. Женщина представляется как
профессор в области международных финансов Джорджтаунского университета и
рассказывает о торговой политике США с Кубой и Карибским бассейном.
Десять минут спустя, прислонившись спиной к стене, я вижу, как Беннетт благодарит
модератора и начинает произносить свою речь. Помимо законодателей и прессы,
присутствующие здесь – профессионалы высокого уровня – иностранные официальные
лица с переводчиками, лоббисты, руководители компаний. Мне показалось или я
привыкла к тому, что откровенность разговора лавировала, как говорится «на лезвии
ножа», пока не заметила, как в зал входит Джексон Картер.
Я не верю своим глазам. Если бы я могла слиться со стеной и превратиться в лужу, то я