расширить свою сеть. Все крутится вокруг разговоров, раскопки нового и сплетничества Я
не должен объяснять это тебе.
Мои щеки начинают гореть.
– Я узнаю у Стоуна. Но дай мне несколько дней. Я простой служащий там.
– Вряд ли, солнышко. Ты была у Вице–президента – или тебя не было там в прошлое
воскресенье?
Я застываю.
– Координатор Стоуна по связям с общественностью ушла в декретный отпуск. Я просто
замена. Поверь мне, это было похоже на то же самое, что посетить моих бабушку и деда.
Как ни странно, Джон выглядит совсем не удивленным этим и даже ни о чем не
расспрашивает.
– Я побуду здесь до девяти, но потом у мне надо провернуть свои делишки на Холмах, –
говорит он равнодушным тоном и даже громче, чем надо.
– Тише ты! Брук спит. – Я закрываю ему рот рукой, и когда он кивает в знак согласия, я
убираю руку. – Так–то лучше.
– Должен ли я охранять ее около двери, или я могу присесть в гостиной?
– Остроумно. – Я беру его под руку и тащу вперед.
– Что происходит? Или я должен спросить, насколько плохо ей на этот раз? – спрашивает
он меня, менее дружелюбным тоном.
Философский вопрос и как много я могу рассказать? Он и Брук не такие близкие друзья –
они «якобы» друзья. Мы тусуемся вместе, и иногда мне кажется, что мой чересчур–
доминирующий–приятель немного ревнует к Брук. В целом, мы втроем знаем друг друга
со школы. В пятнадцать, Джон, как необычная личность и без сомнений гей с
великолепной внешностью был замечен нами. Когда Брук решила, что он социально
подходит нам, она включила его в ее список приглашаемых на сумасшедшие вечеринки.
Будучи подростками, мы с ним сблизились. Мы сделали больше, чем просто тусовались
вместе – мы подружились, что включало в себя обмен мельчайшими подробностями
нашей жизни. Он знает мои секреты, а я знаю его – которых не так и много. Не совсем. Его
родители до сих пор женаты, оба являются учителями, и он ходил в подготовительную
школу за счет гранта. Он работал с тех пор, как я встретила его, он мой якорь, который
держит меня.
Может потому, что он не входит в ее «список избранных», он чувствует себя обделенным.
Черт, иногда я тоже чувствую себя так же, когда Брук сметает все на своем пути, но я
понимаю ее. У нее есть причины ходить с неприступным видом. Это не потому, что она
высокомерна или получила столько денег, что не обращает внимания на других людей и их
проблемы – она просто скорбит и не может справиться со своим горем. Ее жизнь вышла
из–под контроля, когда ее мама умерла, а ее отец сошел с ума, и еще не выздоровел. Ее