– Да-да, разумеется, – радостно и воодушевленно откликнулась сестра на его вопрос, – да я все про них знаю!
«Все» оказалось настолько ничтожным, что было просто смешно называть эту мелочь таким гордым словом. Имена и телефоны. Имена и телефоны – это было все, что знала Элиф. У двух своих приятельниц она ухитрилась не знать даже фамилий, потому что одна из них развелась, а другая, наоборот, второй раз вышла замуж, но в записной книжке Элиф они, разумеется, так и остались на своих прежних местах.
Сестра не могла назвать точно почти ни одного адреса, хотя регулярно бывала у каждой из девяти подруг. Но она то не помнила номер квартиры, потому что прекрасно знала, на каком она этаже и какого цвета у нее дверь; то не знала номера дома или названия улицы, хотя найти нужное место могла бы с закрытыми глазами; то действительно не знала ничего, потому что подруга переехала, а шла Элиф в ее новую квартиру, встретившись на автобусной остановке с двумя другими дамами, и, понятно, ничего не запомнила.
Она не знала ни возраста, ни дней рождения ни одной из женщин их компании, потому что если лет пятнадцать назад кто-нибудь из них мог охотно прибавить себе лет пять, чтобы уесть остальных тем, как она прекрасно сохранилась, то в последние годы все предпочитали молчать о своем возрасте или повторять годами одни и те же весьма сомнительные цифры. Элиф тоже этим грешила, озадачивая Кемаля, который хорошо помнил и сколько лет сестре на самом деле, и сколько она соглашалась признать год или два назад. Эта женская арифметика не имела никаких правил, и сложение в ней часто оборачивалось вычитанием, а последовательность и логика в этой загадочной науке не приветствовались.
Итак, имелись имена, почти все фамилии, некоторые адреса или фрагменты адресов, догадки о вероятном возрасте и телефоны. Негусто. Кроме того, сразу выяснилось, что женщины с трогательным именем Джан не существует в природе. Ну, просто нет такого сочетания имени, фамилии и телефона в городе Измире – и все.
– Ой, да, конечно, – защебетала в ответ на недоумение брата Элиф, – это же не ее официальное имя, ее все всегда зовут Джан, она такая милая, улыбчивая, все уж и забыли, как ее раньше звали…
– Джемиле – вот как, – мрачно сказал Кемаль, выяснивший, кому принадлежит названный сестрой номер, но не имевший возможности узнать об улыбчивости и доброте абонента, повлекших перемену имени.
– Ой, а откуда ты?.. Точно, я сама чуть не забыла. Джемиле Балкан, правильно! Неужели ты все проверял? – даже по телефону Кемаль чувствовал, как Элиф радуется: как-никак настоящий полицейский, серьезный и вечно занятый, принял ее жалобы всерьез, причем не ограничился пустыми словами и обещаниями, а предпринял настоящие, вполне реальные действия.