— Ты успокоилась, девка?
Успокоилась? Доведется ли ей еще когда-нибудь испытать это состояние? Но она кивнула, потом поняла, что он не видел этого, так как даже не взглянул на нее, и тихо произнесла:
— Да.
— Хотя у меня и есть полное право убить тебя, я не собираюсь этого делать.
Ровена не осознавала до сих пор, что, как и он, была в сильном напряжении, и теперь она с облегчением позволила своему телу обмякнуть и погрузиться в перину. В данной ситуации она и думать не могла, что ей так повезет, она и представить себе не могла, что он будет настолько милосерден, что сообщит ей об этом. Он мог бы и ничего не сказать, не развеять ее ужаса. Мог бы… значит, он был еще не конченый человек.
— Ты будешь наказана. Не обольщайся на этот счет. Но мое возмездие будет по принципу — око за око.
Сказав это, он повернулся, чтобы увидеть ее реакцию, но увидел лишь непонимание, и тогда он объяснил:
— Ты и твой брат собирались лишить меня жизни, если бы я не вырвался; твоя жизнь теперь в моих руках, и я не оценю ее высоко. Как обращались со мной, так будут поступать и с тобой. У тебя была отсрочка только потому, что я сначала хотел узнать, насколько велика твоя вина. Теперь мы оба знаем, что ты преуспела в своем низком воровстве. Поэтому, так же как ты силой взяла этого ребенка из моей плоти, так и он будет взят у тебя, как только родится.
— Нет, — сказала она спокойно.
— Нет?! — взорвался он, не веря своим ушам.
— Право владения — девять десятых…
— Речь идет не о владениях! Плоть от моей плоти — вот что ты украла!
Боже милосердный, как она осмелилась бросить ему такой вызов и заставить его впасть в ярость? Он был просто вне себя от гнева и, казалось, вот-вот бросится к ней и разорвет ее на части. Но она не могла позволить ему, чтобы и ребенок стал объектом его мести.
Она продолжала, не повышая голоса, моля Бога, чтобы он увидел здравый смысл в том, что она говорила.
— Я ношу его под сердцем, я произведу его на свет, и я хочу, чтобы он родился только для того, чтобы быть моим.
— Никогда этот ребенок не будет твоим. Ты будешь лишь сосудом для него, пока он не родится.
Он не кричал, говоря это, нет, но произнес это угрожающе ледяным тоном.
— Зачем он вам? — воскликнула она. — Для вас он будет не более, чем побочный ребенок. Разве у вас мало таких, чтобы вы были удовлетворены?
— То, что мое, то мое, — так же, как теперь моя и ты, и я могу сделать с тобой все, что пожелаю. Не спорь со мной более, девка, в противном случае ты об этом пожалеешь.
Это уже была угроза, которую ей нельзя было проигнорировать. Она и так позволила себе слишком много, зашла слишком далеко, дальше разумного. Несмотря на то что они были известны друг другу, и знакомство это было очень интимным, она совсем его не знала. Но время покажет, а времени у нее теперь будет много. Время он ей дал, он пожаловал ей жизнь. Конечно, вопрос о ребенке встанет опять, так как для нее это было слишком важно. Но она может подождать до того времени, когда у нее будет больше шансов на победу.