— Чтобы возбудить мой аппетит, я должен видеть, как ты раздеваешься. Ты для этого раздевалась передо мной раньше. Тот, кто посоветовал тебе это, дал тебе хороший совет. Но знай, если я не смогу сделать то, что намереваюсь, из-за отсутствия интереса к твоим прелестям, то виноватой в этом будешь только ты. Но не думай, что это облегчит твою участь. Если этого не смогу сделать я, то будет приглашен кто-то другой. Нет, десять других. Может, с ними тебе будет приятнее, чем со мной…
Он отступил назад, и их взгляды встретились. Ровена молила Бога, чтобы понять, действительно ли он намеревался это сделать или это было просто угрозой. Но его внешний вид говорил о том, что он исполнит свою угрозу. Но ведь он хотел «око за око», а не наблюдать, как ее будут насиловать другие. Это были разные вещи. А может быть, нет?
Она бросила пояс на пол и быстро стала развязывать шнуровку на боку своей туники. Ей нельзя было рисковать, имея в перспективе такие ужасающие последствия, и она попыталась вспомнить, что советовала ей в таких случаях Милдред, но так и не смогла сделать этого, — в комнате было слишком светло, она сгорала от смущения, и пальцы ее стали слишком непослушными. Она ни на йоту не сомневалась в том, что была соблазнительной женщиной и что у Уоррика от желания бушевала кровь. Но возбуждал его только ее страх, а не миниатюрное, но изящно скроенное тело, которое он запомнил, и которое сейчас должно было вновь открыться его взору. Но, к своему огорчению, он понял, что больше не может смотреть на нее и не сможет сделать все, что запланировал. Мысленно ругнувшись, он подошел к постели с другой стороны и взял в руки цепь. Первоначально он хотел, чтобы она сама протянула ее под кроватью и положила так, как он скажет, но сейчас решил это сделать сам.
Красное верхнее платье Ровены лежало на полу. Поверх него лежала сорочка с длинными рукавами. Взяв за подол тонкую полотняную рубашку, Ровена стала снимать ее через голову и только тогда заметила, чем был занят Фалкхерст.
— Пожалуйста, не надо, — умоляюще произнесла она, глядя в его холодные глаза. — Я не буду сопротивляться, клянусь вам…
Ни тени сомнения не промелькнуло в его безжалостном ответе:
— Все будет похоже, абсолютно похоже…
Ровена уставилась на цепи, которые он протянул с наружного торца кровати к стойкам, расположенным таким образом, чтобы она не могла сомкнуть ноги.
— Было не так, — произнесла она. — Ведь вам не приходилось раздвигать ноги, а мне придется.
Мысленно представив себе картину, которую предполагали его слова, она закрыла глаза. Око за око. И она не могла предотвратить этого. Не могла даже молить его о жалости, ибо таковая у него отсутствовала. Он был решительно настроен проделать все это с ней, и все будет так, как было с ним.