Крысак не обращал на Сергея никакого внимания, продолжая копошиться у растерзанного тела сородича. Размером он был пожалуй, с хорошо откормленного кота. Все его тело покрывала жесткая черная шерсть, отмеченная широкими подпалинами и гноящимися ранами. Длинный хвост, твердый как хорошая палка, периодически стукался о крышку мусоропровода, отчего по подъезду разносился глухой металлический звук. Сокольских, сдерживая рвоту, шагнул к отвратительной твари и с силой, футбольным ударом, ударил по открытому ковшу мусоросборника. Крышка, издав протяжный скрип, гулко захлопнулась, отправив в недолгий полет по трубе кучу гнили вместе с обедающим крысиным хищником. Что-то заскрежетало, стукнуло когтями, а потом внизу, видимо в подвале, раздался глухой шлепок. А вот дальше произошло нечто, совсем уж невообразимое. Подвал внизу заходил ходуном, словно мамонт, запертый в каменной клоаке канализации, решил проверить на прочность стены дома. Гул прокатился по подъезду, заставив тонко завибрировать оконные стекла. Потом раздался удар, от которого в парадной распахнулись дверцы почтовых ящиков, потом еще один. И все стихло. Обомлевший Сергей постоял еще какое-то время, не в силах пошелохнуться, а потом бегом взлетел сразу на четыре пролета вверх. - Вот ведь хренотень какая! Похоже, крысак теперь сам попал на обед к кому-то, там, в подвале... брррр. С одной стороны, ему хотелось немедленно покинуть этот странный дом, а с другой, спускаться вниз, к двери подъезда после случившегося, было опасно. - В конце концов, какая разница, этот дом или другой. Да и мало ли, что там громыхнуло внизу? Не факт, что соседние дома лучше.
Птица выкурил сигарету, аккуратно сдул пепел с подоконника и достал из рюкзака аптечку. Вынув новенький стетоскоп, он приложил его к квартирной двери и внимательно прислушался. Проходили минуты, но ничего кроме ритмичного стука своего собственного сердца, он не слышал. Сергей достал медицинский шприц, набрал в него из пузырька машинное масло и несколько раз прыснул в содержимое пыльного замка. Подождав несколько минут, пока маслянистая субстанция проникнет во все щели проржавевшего механизма, Птица извлек на свет полотно лобзика и засунул его в щель, предназначенную для ключа. Поджав зазубренной полоской стали необходимые штыри, он кончиком боевого ножа покрутил цилиндрик замок. Потом еще несколько раз подвигал зубастым полотном, пытаясь угадать расположение штифтов и с пятой попытки замок сухо щелкнул в два оборота и дверь открылась. Сей трюк, ему в свое время демонстрировал одногруппник по ПТУ, Толя Чагин. Как-то раз, они, будучи еще пацанами, сбежав с занятий, открыли ради смеха квартиру трудовика, жившего в соседнем, с училищем, доме. Для Сергея тот случай так и остался простой хохмой. А вот его приятель, в дальнейшем, успешно «колупал» квартиры мирных граждан, заработав три срока и определенный авторитет в тюремном мире. Спустя месяц после очередной отсидки, Толя вскрыл квартиру одного удачливого бизнесмена, в надежде поживится скопленным барахлишком. Но к своему сожалению, жестоко просчитался. Хозяин, все это время таившийся за дверью, доблестно встретил не прошеного гостя выстрелом в упор из охотничьего ружья двенадцатого калибра. Получив в живот усиленный заряд картечи, Чагин отлетел к противоположной стене лестничной площадки и, мучительно скребя руками по мозаике пола, умер еще до приезда «скорой». На этом эпизоде, жизнь и биография квартирного вора Анатолия Чагина, окончательно завершилась. Тем не менее, наука Толика пошла впрок, и Птица медленно вошел в прихожую.