Ковальски нагнулся и вытер испачканный ботинок полой своей куртки.
– Это же «Чукка»! Я отдал за них три сотни баксов. Они специально для игры в поло, со швом «елочкой» и сделаны в Англии. Их шили мне по спецзаказу.
Вздернув брови, Грей оторвал глаза от дозиметра и посмотрел на гориллу в штанах.
Ковальски, видимо, понял, что болтает слишком много и не то, сконфузился и стал оправдываться:
– Ну ладно, просто я люблю обувь. Ну и что? На сегодня у меня было назначено свидание, но… она отказалась.
«Умная девушка», – подумал Грей, но вслух произнес:
– Очень жаль.
– Да ладно. Хорошо хоть шов не разошелся, – сказал Ковальски.
– Я имел в виду, жаль, что девица тебя продинамила.
– A-а, это? – Ковальски передернул плечами. – Ей же хуже.
Грей не стал спорить. Он снова сосредоточил внимание на показаниях прибора и медленно повернулся вокруг своей оси. Сделав шаг вправо, он опять поймал радиоактивный «запах». Тот уходил прочь от тротуара и вел через поросшие травой лужайки Эспланады.
– Сюда.
След профессора провел их мимо расположенных на Эспланаде Музея и сада скульптур Хишхорна. Повторяя путь Полка, Грей пересек тенистый, утопающий в зелени оазис и вышел из него. За садом след Полка продолжал тянуться поперек Эспланады, вдоль палаток и ларьков, оставшихся после празднования Дня труда. Их еще не успели разобрать до конца.
Грей оглянулся и мысленно проследил путь, проделанный профессором.
– Он пытался держаться в тени, подальше от посторонних глаз.
– А может, парню было просто жарко, – предположил Ковальски, вытерев взмокшие брови.
Грей огляделся. К западу статуя Вашингтона гигантским пальцем указывала прямо на раскаленное солнце, к востоку возвышался купол Капитолия США.
Грею нужно было получить ответы, поэтому он продолжил свой путь. По мере того как он шел через Эспланаду, показатели на цифровом дисплее «Гамма-скаута» постепенно уменьшались. С каждым шагом прибор фиксировал все меньший объем миллирем.
Дойдя до дальней оконечности Эспланады, Грей торопливо пересек Мэдисон-драйв. Он вновь поймал след, когда вошел в следующий парк. Приближаясь к тенистой купе краснолистных кизиловых деревьев и индийской сирени, он увидел, что показатели вновь стали расти. Возле клумбы невысоких – по колено – кустов гортензии стояла скамейка. Грей подошел к ней. В этом безлюдном месте количество миллирем подпрыгнуло.
Полк здесь кого-то ждал? Именно этим мог объясняться внезапно усилившийся радиационный след.
Грей отвел в сторону усыпанную цветами ветку сирени, и его взгляду предстала вся Эспланада, включая пространство перед Смитсоновским замком. Может, профессор ждал здесь того момента, когда, по его мнению, ему ничего не будет грозить? Грей прищурился от слепящего солнечного света. Он вспомнил диагноз Малкольма, то, насколько исхудавшим и ослабевшим был Полк. Он явно находился при последнем издыхании, а отчаяние и вовсе лишило его сил.