— Вы живете на верхнем этаже?
Она кивнула. С улицы он отметил, что в доме всего два этажа. Над кафе и кухней были, наверно, две-три, скорее всего две, комнаты и туалет или кладовая.
— Как вы туда поднимаетесь?
— По лестнице, что на кухне.
Она отправилась на кухню спустя минуту и на этот раз что-то мешала там ложкой на плите.
Дверь с шумом распахнулась, и Мегрэ увидел разгоряченного, запыхавшегося Лапуэнта, который вел перед собой молодого парня.
Малыш Лапуэнт, которого так называли на Набережной не из-за его роста, а потому, что он был самый молодой и по возрасту, и по стажу, еще никогда не был так горд собой.
— Ну и погонял же он меня! — провозгласил он со смехом, протягивая руку к оставленному на стойке стакану. — Несколько раз я уже думал, что он улепетнет. Хорошо, что в лицее я был чемпионом в беге на пятьсот метров.
Парень тоже выбился из сил и шумно дышал.
— Я ничего не сделал! — заявил он, повернувшись к Мегрэ.
— Значит, тебе нечего бояться.
Комиссар посмотрел на Лапуэнта:
— Документы у него взял?
— Его удостоверение личности у меня в кармане. Он работает разносчиком-велосипедистом в торговой фирме Пенсемайль. Это он сегодня утром был на набережной и удирал во весь дух.
— Почему? — спросил Мегрэ у парня.
Тот казался упрямым, как многие юнцы, которые хотят прослыть отпетыми ребятами.
— Не хочешь отвечать?
— Мне нечего говорить.
— Ты ничего не вытянул из него по дороге? — спросил Мегрэ у Лапуэнта.
— Мы чересчур запыхались, чтобы много говорить. Его зовут Антуан Кристен. Ему восемнадцать, и он живет с матерью на улице Фобур-Сен-Мартен.
Некоторые из посетителей наблюдали эту сцену, но чрезмерного любопытства не обнаруживали: в этом квартале полиция появлялась достаточно часто.
— Что ты делал на тротуаре?
— Ничего.
— Он прилип лицом к стеклу, — объяснил Лапуэнт. — Как только я его заметил, я вспомнил, что нам рассказал Жюдель, и бросился на улицу.
— Почему ты убегал, раз ты не сделал ничего плохого?
Он поколебался, удостоверился, что по крайней мере двое из окружающих людей слушают, и произнес дрожащими губами:
— Потому что не люблю шпиков.
— Но следишь за ними через дверь?
— Это не запрещается.
— Откуда ты знал, что мы здесь?
— Я не знал этого.
— Тогда почему же ты пришел?
Он покраснел и прикусил толстую губу.
— Отвечай.
— Шел мимо.
— Омера знаешь?
— Никого я не знаю.
— И хозяйку тоже?
Та снова была за стойкой и смотрела на них, причем на лице ее нельзя было прочесть ни малейшего страха или опасения.
Она была более сильной натурой, чем любой из обвиняемых или свидетелей, которых приходилось встречать Мегрэ.