Ведь то же самое вы можете сказать, глядя на невиданный собор в Севилье.
Вся беда и заключается как раз в том, что одинаковость фраз – не ваша вина,
а наша человеческая неспособность найти в словах эквивалент потрясающей пластичности архитектуры, невероятной текучести ее форм.
Ибо на вербальном уровне говорить об искусстве очень и очень сложно.
Когда поэт Осип Мандельштам (см. модуляцию 3А) написал стихотворение «Silentium» (что в переводе с латыни означает «Молчание»), то ему удалось выразить мысль о первооснове музыки в строительстве мироздания. Здесь слева – стих, а справа – мои комментарии.
Она еще не родилась, (Время до рождения богини любви.)
Она и музыка и слово, И Слово было слито с Музыкой.
И потому всего живого И Мир был Музыкой, то есть
Ненарушаемая связь. Единством и Связью.
Спокойно дышат моря груди, Молчание.
Но, как безумный, светел день. Подготовка к рождению.
И пены бледная сирень Пена, из которой произойдет рождение.
В черно-лазоревом сосуде. А сосуды в стенах для улучшения акустики.
Да обретут мои уста Поэт хотел бы говорить на этом
Первоначальную немоту, языке чистой, не затронутой Сло-
Как кристаллическую ноту, вом Ноты, которая как кристалл.
Что от рождения чиста! Музыка как дар.
Останься пеной, Афродита, Как сохранить первозданность музыки.
И, слово, в музыку вернись, Вот эта строчка – главная.
И, сердце, сердца устыдись, Недостойно говорить, сердцам достаточно Музыки.
С первоосновой жизни слито! Ибо подлинная Любовь – это Музыка как основа.
Прошу прощения, что я позволил себе прокомментировать этот стих. Те, кому это не нужно, – не читайте того, что я написал справа. Но перед вами – путь вверх по ступеням от вербальности через поэзию к музыке.
И чем выше по ступеням пирамиды, чем ближе мы к Музыке сфер, тем большую немоту мы обретаем.
Именно поэтому мы вербально не готовы определить отличие красоты собора в Милане от собора в Севилье.
Посмотрите на изображения этих двух соборов и вспомните еще раз о том, что архитектуру называют «застывшая музыка». Ведь из всех искусств она к музыке ближе всех.
Зная это, мы можем только смотреть, рассматривать, задирать вверх голову, восклицая от восторга. Участится наше дыхание; быть может, мы, как Мандельштам (см. в модуляции к Пастернаку), глядя на Нотр-Дам в Париже, почувствуем, что мы тоже должны создать в жизни что-нибудь подобное.
Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, (по-русски читается
«Нотр-Дам»)
Я изучал твои чудовищные ребра,
Тем больше думал я: из тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создам.
Видите? Поэт создал поэтическую мысль.