— Как он поживает?
— Они уехали из Германии.
— Значит, плохи дела?
Давид перестал улыбаться, коротко глянул через плечо на Ганса.
— Мне бы надо с вами поговорить с глазу на глаз…
— Не беспокойся, Ганс — свой. Но пойдем в дом. Умоешься и передохнешь с дороги.
Мойше заметил, что Ганс довел их до самых дверей, продолжая подозрительно поглядывать на гостя.
Все расселись вокруг стола на кухне и стали слушать Давида.
— В городах евреев уже не осталось, а теперь Эйхман сколотил особые группы «охотников», которые рыщут по деревням, хуторам, мызам в поисках тех, кто сумел скрыться.
Наступила тишина. Давид съел несколько ложек супа, поставленного перед ним, время от времени бросая восхищенные взгляды на Рахиль. Та каждый раз заливалась румянцем.
— Пока пробирался к вам, видел, как гестапо набивает грузовики людьми — мужчинами, женщинами, детьми.
— Зачем? — спросила мать. Мойше удивился тому, как дрожит ее голос.
— Не знаю, фрау Нойман, — Давид снова взглянул на Рахиль. — Говорят, их везут в лагеря.
— В лагеря? Какие лагеря? — спросил Мойше, мигом представив себе палатки и костер.
Все посмотрели на него, и он смутился оттого, что перебил разговор взрослых.
— Не знаю, Мойше, — чуть усмехнувшись, ответил Давид.
— А как вы считаете… здесь… мы в безопасности? — все тем же нетвердым голосом спросила Лия.
— Нет! — резко ответил Давид, и Мойше вздрогнул от неожиданности. — Я направляюсь к озеру Констанс. Если дойду, оттуда можно будет перебраться в Палестину или в Америку. Идемте со мной.
— Да, — кивнул Якоб. — Ты прав. Надо бежать.
— Но когда? — в голосе матери Мойше слышал ужас.
— Сейчас же, Лия. Немедленно, — отец обнял ее за плечи, и она припала к его груди. — Мойше, ты бы сходил помог Гансу задать корм скотине. Пусть досыта поест напоследок.
Мойше выбежал из дома, громко зовя работника. Тот не отзывался. И велосипед его куда-то пропал. Куда он запропастился? Что могло случиться? Размышляя над этим, мальчик вернулся в дом, где уже полным ходом шли сборы.
Продолжались они и вечером. Мойше поднялся к себе на чердак, чтобы забрать свои пожитки, и вдруг услышал рычание мотора. Он подскочил к оконцу, выглянул — слепя фарами, в ворота въезжал тяжелый грузовик. Лаяли собаки. Рядом с водителем он увидел Ганса, хотел было окликнуть его, но в этот момент он увидел, как из кузова спрыгнули двое с винтовками.
Мойше никогда не забыть грохот прикладов, ударивших в дверь его дома.
* * *
Солдаты обшарили весь дом. Мойше видел, как один из них сунул в карман золотые часы отца. Другой схватил за руку мать, та отшатнулась, дрожа всем телом. Солдат грубо сорвал у нее с пальца обручальное кольцо. Отец шагнул было вперед, но солдат отбросил его ударом приклада. Рахиль заплакала. Давид обнял ее за плечи, стал приговаривать, успокаивая: