Директор легко перехватил у меня тяжкий груз знаний и шагнул к порогу, мгновенно растворившись в едва заметном сиянии. Я помедлила, оглянувшись на книжного Звиныча, что-то аккуратно выводящего в смирно лежащей перед ним книге.
— Пинок для ускорения нужен, студентка? — добродушно осведомился тот, не отрываясь от своего занятия.
— Благодарствую, обойдусь, — буркнула я, торопливо шагая вслед за Остромыслом.
Немного позже, пытаясь освоиться в Школе и постичь царящие здесь нравы и обычаи, я узнала, что таинственная Дверь является школьной легендой — и кошмаром отдельных личностей. От хранящей мудрость Двери еще никто не уходил: ни нуждающийся в новых знаниях, ни задолжавший книги, ни студент, ни преподаватель. Дверь, аки справедливое возмездие богов, настигала всех и каждого рано или поздно. Ее можно было повстречать на своем пути и утром, торопясь на завтрак, и ночью, едва шагнув за порог собственной (или чужой, не суть важно) комнаты. Но вовсе не чудесная Дверь страшила особо нерадивых студентов и, по слухам, некоторых мастеров, а то, что скрывалось за ней. Вернее, тот. Оно и понятно: строгий, нетерпимый к малейшим проявлениям студенческого разгильдяйства книжный вселял почти суеверный ужас в юные и не очень сердца, особенно в те, обладатели коих жаждали взять от лучших лет жизни все, исключая знания, и в те, в которых не водилось пиетета к книгам. Впрочем, последнее исправлялось быстро и надежно: всего одна встреча с Дверью и ее бессменным хранителем прививала достойное подражания уважение ко всему хотя бы отдаленно напоминающему книгу.
Мне невероятно повезло, что в тот памятный вечер по моей вине не пострадало ни одной книги, ибо иметь во врагах книжного, насколько я поняла из чужого печального опыта, то еще удовольствие.
Глава 4
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Родственников, как и коллег, не выбирают.
Проза жизни
За время, проведенное мною сначала в преподавательской, а затем в Хранилище, окончательно стемнело. На иссиня-черном небе медленно, словно нехотя, загорались крохотные звездочки, в траве пели сверчки, где-то вдалеке переругивались птицы. Пахло ночной фиалкой. Наверное, на территории Школы разбиты клумбы… Не знаю, не заметила, хотя для того, чтобы попасть в жилой корпус, пришлось идти через двор. Как пояснил Остромысл, переходы между жилым и учебным корпусами имелись, но сейчас там шел ремонт, и поэтому их — во избежание различных неприятных ситуаций, в которые весьма охотно попадали неугомонные студенты, — пришлось временно закрыть.
Директор проводил меня до холла жилого корпуса, где сдал с рук на руки вихрастому пареньку, а затем, пожелав доброй ночи, удалился. Пока белобрысый тощий мальчишка примерно моего возраста искал по пухлому, изрядно потрепанному журналу, куда меня можно поселить, я с любопытством оглядывалась.