— Завтра починят, — смущенно пожал плечами Лион, проследив за нашими с Ланкой ошалелыми взглядами. Хмыкнул, небрежно поворошил ногой оставшуюся от упыря горстку праха, поскреб ногтями линии гексаграммы… — А это, — выразительно глянул на меня, — ты сотрешь немедленно, так, чтобы ни следа не осталось! Только сначала отдай книгу.
Строить из себя дурочку я поостереглась, а потому послушно протянула мастеру требуемое. Он пролистал страницы, резко выдохнул и уставился на меня тяжелым взглядом.
— В Хранилище взяла, случайно, — еле слышно пискнула я, отчаянно завидуя упырю.
— У вас все всегда происходит совершенно случайно, — усмехнулся Лион, прижимая к себе книгу так, словно опасался за ее сохранность. — Ладно, потом разберемся. Сотрите это непотребство и ложитесь спать.
— Мастер! — очнулась я, когда Лион уже почти вышел в коридор.
— Да? — застыл тот на пороге, с подозрением глядя на меня.
— А… что теперь мне за это будет? — выпалила я, сжав кулаки. За что именно, не уточнила, ибо надеялась, что ему известны не все — и не самые страшные! — мои грехи.
— Даже не знаю, Виорика, — задумчиво протянул Ривенс, потирая шишку на лбу. — Пока что я колеблюсь между двумя вариантами — назначить наказание построже или же поставить тебе зачет по основам взывания…
— Я бы предпочла второе, — обмирая от собственной наглости, прошептала я.
— Я подумаю над этим, — серьезно пообещал Лион, закрывая за собой дверь.
— Ну ничего себе, — выдохнула я, без сил опускаясь на пол. — Кажется, мне и в самом деле повезло!
— В отличие от меня! — горестно застонала Лантэлия, изучая то, что осталось от шарфа-коврика. — У меня больше сил не хватит вязать все заново!..
— Купи ему готовый, — от души посоветовала я, подумав, что сегодня крупно повезло не только мне, но и ни о чем не подозревающему Лису.
Глава 18
РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Сила родственных чувств зачастую прямо пропорциональна количеству верст, пролегших между родственниками.
Закон жизни
Я отчаянно скучала. За окном накрапывал дождик, навевая скуку и сон, в аудитории было весьма прохладно, а вдохновенно вещавший о быте и нравах южных королевств Ипполит никак не мог разбудить в ученических душах ответного воодушевления. Рядом тоскливо вздыхала Тэка, расчерчивая страницы конспекта затейливыми завитушками. Несгибаемая Ланка усердно записывала лекцию, не отвлекаясь на посторонние занятия, мысли и чувства. Сидящий с ней Вайшен ни в чем не уступал своей соседке. Немного им позавидовав, я скосила глаза вправо, на третий ряд. Там обособленно устроились ребята из второй группы. Совмещенные занятия редкостью не являлись, ибо нас было немного, а дважды повторять одно и то же преподаватели, понятное дело, желанием не горели, но вот дружбы или хотя бы приятельства между нашими группами не получилось. Да и в их компании, насколько было известно, особой теплоты во взаимоотношениях не наблюдалось. За первым столом, демонстративно сложив руки на груди, сидела высоченная темноволосая девица, за ней расположились двое похожих, словно братья, мальчишек, ненамного старше меня. За самым последним столом, откинувшись на стену и вытянув ноги, вольготно развалился парень с длинными темно-русыми волосами, резко подчеркивающими болезненную бледность лица и прозрачную синеву обрамленных смоляными ресницами глаз. Он мог бы составить достойную конкуренцию Рэму в борьбе за девчоночье внимание, однако холодность, жесткие насмешки и молчаливость, в большинстве случаев — презрительная, быстро остужали интерес студенток и возвращали их в число поклонниц пусть и ветреного, зато живого, веселого и добродушного Рэмиона. Почувствовав мой взгляд, это замороженное совершенство распахнуло огромные глазищи и в упор уставилось на меня. Темная бровь удивленно изогнулась, а от ответного взгляда я едва не покрылась инеем. Поборов искушение показать язык, я равнодушно пожала плечами и отвернулась, прошипев сквозь зубы: