– Что ты за человек, Сандрино? – раздраженно перебил его собеседник. – Разве кто-то видел, как граф де Брасси вошел к вам в дом?
– Всегда найдется кто-то… сами знаете, люди любопытны и назойливы, видят то, чего не следует…
– А это уж твое дело! Ты взял деньги – так иди до конца! Что вы за люди, генуэзцы? Готовы за хорошие деньги продать отца родного, а потом начинаете ныть и канючить, как голодные гиены! Небось теперь тебе кажется, что ты продешевил! Проваливай, а то, не дай бог, разбудишь графа! Ты видишь – мой хозяин недоволен, еще минута – и он велит мне тебя прирезать!
– Не дай бог, милостивый господин! – вскрикнул генуэзец и припустил прочь.
В ту же секунду в комнате стало еще темнее: бледный свет луны, едва проникавший в окно, перекрыл чей-то темный силуэт.
Граф поудобнее перехватил меч, затаил дыхание и приготовился к бою.
Темная фигура мелькнула в окне и мягко приземлилась на каменных плитах пола. Граф хотел тут же нанести удар, но сдержался, решив еще немного выждать, чтобы выяснить общее число противников и их намерения.
Незнакомец сделал несколько крадущихся шагов, приблизился к кровати, где совсем недавно спал де Брасси, и нанес по ней страшный удар мечом. Тут же он издал разочарованный возглас, поняв, что птичка улетела и удар не достиг цели.
В окно тем временем пролез еще один человек.
– Готов? – спросил он по-провансальски.
– Его нет! – отозвался первый.
– Хозяин будет недоволен!
– Он где-то здесь! – Первый убийца метнулся к стене, схватил приготовленный там факел, чиркнул кремнем по кресалу, высекая искры. Воспользовавшись этой заминкой, граф метнулся от окна и ударил мечом одного из убийц. Сталь звякнула о сталь – злоумышленник был в панцире, однако он покачнулся и вскрикнул от боли и неожиданности. Граф, не давая ему опомниться, ударил еще дважды и на этот раз достиг цели – убийца с тяжелым грохотом повалился на каменный пол.
Второй тем временем успел зажечь факел и отскочил в сторону, в свободной руке сжимая кривой сарацинский меч.
Граф смог теперь при свете факела разглядеть убийц – один, тот, что лежал на полу в луже крови, был то ли немец, то ли фламандец из числа крестоносцев, второй, с факелом в руке, – смуглый человек из каких-то восточных земель. Он отступал к двери комнаты, держа над головой факел, и с надеждой поглядывал на окно. Граф на всякий случай взглянул в ту же сторону и как раз вовремя, чтобы заметить, как в оконный проем пролезли один за другим еще трое. Двое были в доспехах крестоносцев, третий же – человек в темной восточной одежде, в черном сарацинском шлеме, обмотанном черным шелковым платком, с мрачным смуглым лицом, словно выжженным адским пламенем, и единственным глазом, горящим тусклым огнем ненависти. Второй глаз незнакомца закрывала черная шелковая повязка.