Если Тизенгаузен действительно направил его сюда, в Рыцарский зал, – значит, здесь скрыто что-то важное. Что-то настолько важное, что старый ученый потратил на это последние силы, последние минуты своей ускользающей жизни. Что-то спрятано в доспехах грозного рыцаря? Но вряд ли Карл Антонович успел в последний день своей жизни наведаться в этот зал, да еще и тщательно спрятать какой-то предмет в доспехах рыцаря. У него просто не было для этого времени. Но тогда что же он имел в виду, направляя сюда Старыгина?
И тут Дмитрий Алексеевич ясно понял: Тизенгаузен не был в этом зале и ничего не прятал в рыцарских доспехах. Сами доспехи, вернее – какая-то их деталь является посланием. Посланием, которое должен понять Старыгин.
Но какая деталь? На что он должен обратить внимание?
И вообще – для чего было через ночной музей идти сюда, в этот зал, если те же самые доспехи изображены на картине Гольбейна? То, что можно найти здесь, можно было найти и в кабинете Тизенгаузена, не выходя оттуда…
Или нельзя?
Чем рыцарские доспехи на портрете отличаются от этих, настоящих?
Та же вороненая сталь, тот же растительный узор, напоминающий густо переплетенные ветки колючего кустарника…
Ну да, как же он сразу не понял!
Рыцарь на картине склонен перед королем, а перед королем нельзя оставаться в шлеме и с оружием. И действительно – на картине голова его непокрыта, щит и меч отсутствуют. Значит, нужно обратить внимание на те детали доспехов, которых там нет.
Дмитрий Алексеевич привстал на цыпочки, запрокинул голову, вглядываясь в шлем рыцаря.
Выпуклое полукруглое забрало, круглое навершие шлема, пышный плюмаж из страусовых перьев, над забралом – плоский щиток с изображением герба.
Вот оно! Герб! Фамильный герб рыцаря! Он отсутствует на картине Гольбейна, поэтому трудно установить, к какому роду принадлежит коленопреклоненный рыцарь. И в каталогах живописи Гольбейна он значится как «неизвестный»…
В зале было полутемно, и герб находился слишком высоко, так что Старыгин не мог его как следует рассмотреть, а шаги охранника уже приближались. Тогда он вытянул вверх руку с мобильным телефоном и сфотографировал герб на камеру.
– Вы, это, еще тут? – недовольно проговорил охранник Вахромеев, входя в зал и окидывая Дмитрия Алексеевича подозрительным взглядом. – Покиньте, это, сей же час охраняемую территорию, или будем акт составлять! Если вы по работе – так надо в рабочее время, а если просто так, то нечего!
– Все, я уже ухожу! – Дмитрий Алексеевич спрятал мобильный телефон и зашагал прочь из Рыцарского зала, провожаемый взглядом бдительного Вахромеева.