Марина ходила по комнате, чувствуя, как ноги наливаются свинцовой тяжестью, как внутри разливается тягостная тревога.
Стол, который она собиралась накрыть, так и стоял не убранным.
Напевая веселую песенку, вошла дочь Наташа, села за рояль, начала громко играть.
Звуки вальса оглушили Марину.
– Потише можешь? – раздраженно сказала она. Наташа бросила на нее удивленный взгляд.
– Я не виновата, музыка так написана. – Выждав секунду, неожиданно опросила: – Мама, почему ты настраиваешь папу против Сергея? И Катю отговариваешь выходить за него замуж? Они ведь любят друг друга.
Марина растерянно посмотрела на дочь, досадливо проговорила:
– Ну, что ты выдумываешь?! Села – играй.
Почувствовав в голосе матери раздражение, Наташа приняла смиренный вид, с притворной наивностью спросила:
– Что с тобой, мама? У тебя неприятности? Стараясь не выказывать своего волнения, Марина подошла к серванту, достала коробку с лекарствами.
– Нет, ничего… Просто немного голова… Пройдет… – и на виду у дочери положила в рот таблетку.
Наташе шел шестнадцатый год, училась она в девятом классе, занималась в музыкальной школе. Была подвижной, боевой и, как большинство подростков, любопытной и хитрой.
Вошел Иван Кузьмич, отец Кочарова, откашлялся, кивнул на полиэтиленовое ведро, которое держал в руках.
– Я тут рыбки наловил. Сгодится на уху.
– Вот кстати, – отозвалась Марина. – У нас гости будут.
Подбежав к ведру, Наташа опустила в него руку, озорно вытащила широкого золотистого леща.
– О, какой красавец! Да крупный такой! Еще живой… Дышит…
Иван Кузьмич топтался на месте, довольный, что рыба пришлась кстати, но все же переспросил:
– Гости, говоришь? Ну что ж, и на гостей хватит. Неси, Наталка, в сад, ушицу будем с тобой варить.
Наташа подхватила ведро, кинулась к выходу, вслед за ней поковылял Иван Кузьмич. Оставшись одна, Марина подошла к зеркалу, подвела карандашом брови, поправила прическу. Удовлетворившись своим видом, стала накрывать стол. Хотя она и готовилась к встрече с Растокиным, все же его приход оказался для нее неожиданным.
– Смотри, Марина, кто к нам пожаловал! – забасил с порога Кочаров.
Марина обернулась, увидела Растокина. Сердце ее зашлось, заколотилось, ноги ослабли, и она опустилась на стул.
– Валентин, – еле слышно прошептала она.
Спазмы предательски сдавили горло Растокину. Несколько секунд он стоял молча, словно онемевший, потом с трудом выдавил:
– Здравствуй, Марина.
Видеть их встречу Кочарову было тяжело, и он нашел предлог, чтобы оставить их одних.
– Извините, я сейчас. Портфель в машине забыл, – проговорил он и поспешно вышел.