Растокин молчал. Такого исхода он не ожидал, даже не думал об этом. И вдруг такое предложение.
– Ты меня слышишь?! – кричал в трубку Дроздов.
– Слышу…
– А чего тогда молчишь?
– Да все так неожиданно, Федор Романович… Я даже растерялся…
– Не вздумай отказываться. В другой раз могут не предложить. Учти… Прилетишь в Москву, позвони, какое решение примешь. Ну, счастливого тебе пути.
Растокин положил трубку. На какое-то мгновенье ему представился танковый полк, где он был командиром, учения, походы, лица друзей, и на него повеяло той воинской романтикой, которая захватывает человека навсегда. Растокин почти физически ощутил запах дизельного топлива, резины, будто и в самом деле находился в танке на полевых учениях.
В дверь постучали.
«Марина!»– обрадованно подумал он и кинулся к двери, но в комнату вошел шофер.
– Я за вами, товарищ полковник, – доложил он.
– Ждите в машине, я сейчас, – попросил Растокин. Вот и настал час отъезда. Было тоскливо, грустно. Так бывает всегда, когда человек оставляет близких и дорогих ему людей, а с собой увозит одни лишь надежды на новые встречи. Неправда, что время охлаждает чувства. Нет, время не властно над ними. В этом он убедился теперь сам. Время лишь укрепляет, усиливает настоящие чувства, наполняет их новым содержанием, придает иную окраску, они становятся свежее, ароматнее, как вино после длительной выдержки.
В комнату ворвалась Катя, веселая, порывистая.
– Уезжаете?
– Пора…
– Я тоже завтра уезжаю в Ленинград.
– Тебе еще рано.
– Надо… Мы едем вместе с Сережей. Ему дают недельный отпуск после госпиталя.
– Я знаю. Был у него утром.
– На свадьбу приедете?
Растокин на секунду задумался, и Катя уловила его нерешительность.
– Тогда мы свадьбу устроим в Москве.
– Этого делать нельзя, Катя. У тебя и у Сергея тут друзья. Не надо огорчать их и своих родителей. А ко мне можете приехать и после.
Чем больше наблюдал он за Катей, ее поведением, жестами, манерой говорить неторопливо, как бы с раздумьем, всматривался в черты лица, тем все больше и больше находил сходства с Мариной.
– Я провожу вас на аэродром… – сказала Катя. – Посидим перед дорогой?
– Посидим, – охотно согласился Растокин, закрывая чемодан, а сам инстинктивно бросал взгляд на телефон, хотя и знал – Марина звонить не будет.
Час назад она звонила и сказала, что провожать не придет, чувствует себя отвратительно, и чем вообще все это кончится, она себе не представляет. И, убеждая себя, что звонить она не станет, он помимо своей воли все же хотел, чтобы Марина позвонила и пришла.
… А Марина в это время торопливо шла по аллее парка. Минут десять назад было солнечно, тепло, в парке находились люди, а сейчас откуда ни возьмись налетел ветер, небо затянули серые тучи. Ветер гнул книзу молодые липы, прижимал к земле цветы, поднимал на дорожках коричневую пыль. Парк опустел.