К Ольге кинулся техник.
– Что с самолетом? – спросил он.
– Перебиты рули управления, самолет неуправляем… Всем покинуть самолет! – приказала она.
«Внизу лес. Там можно укрыться, потом перебраться через фронт к своим, или к партизанам, как Надя и Вера», – мелькали в голове мысли.
Первой выпрыгнула Аня. Но неудачно. Она рано раскрыла парашют, и он зацепился стропой за стабилизатор самолета.
Об этом сообщил техник. Ольга изо всех сил повернула штурвал влево, на какую-то долю секунды самолет перешел на скольжение, поток воздуха сорвал парашют, и Аня полетела вниз.
– Прыгайте! – приказала Ольга технику и радисту. – Я за вами…
Убедившись, что они покинули самолет, она отстегнула ремни, чтобы выброситься самой.
В боковое стекло Ольга увидела лес, он темной огромной массой наползал на самолет.
«Поздно…» – с каким-то необъяснимым хладнокровием произнесла она и посмотрела на высотомер. Но тут по фюзеляжу самолета забарабанили деревья, а через секунду-другую раздался треск, грохот…
Когда она пришла в себя и открыла глаза, на фоне голубого неба увидела верхушки сосен. Ольга никак не могла сообразить, где она и почему лежит на земле. Хотела подняться, но сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову. Напротив стояла Аня в окружении немецких солдат…
И тогда Ольга поняла, что случилось самое страшное – они попали в плен.
1
После длительных скитаний по лагерям Ольга и Аня оказались в концлагере под Кёнигсбергом. Рабочий день в лагере начинался с утреннего осмотра и проверки заключенных по списку, затем их распределяли на работу, а вечером снова – построение, проверка. И так каждый день.
Осмотр продолжался долго.
Люди часами стояли на улице в любую погоду, никто не имел права покинуть строй.
Вот и сегодня старшие блоков давно уже подсчитали заключенных, доложили ауфзеерке[16] и получили от нее наряды на работу, а женщины все продолжали стоять на холодном осеннем ветру в промокших полосатых платьях. Они жались друг к другу, стараясь согреться, переминались с ноги на ногу. Аню лихорадочно трясло, губы и щеки посинели, глаза ввалились. За эти несколько месяцев в лагере она похудела, ослабла, с трудом держалась на ногах.
– Не могу я больше, Оля, не могу… – еле слышно прошептала она.
Ольга молча обняла ее, прикрыла от дождя. Она и сама окоченела вся, стояла, не чувствуя ног.
К строю подошла старшая блока, толстая немка Эльза. Она подняла на женщин тусклые блеклые глаза и проговорила угрюмо:
– Сегодня будете работать на болотах. Комендант приказал осушить болота, посадить там фруктовые деревья.