– В нас стреляют из форта! – крикнула Лиза. Женщины стали разбегаться. Кто-то падал, корчился от боли, сраженный пулей, кто-то просил о помощи. Гарнизон форта мстил заключенным за восторженную встречу советских самолетов.
После проверки в пятом блоке не оказалось Зины, Сюзанны.
«Наверное, спрятались в других блоках», – высказал кто-то предположение.
Это было вполне вероятно, потому что при обстреле женщины разбегались кто куда, лишь бы укрыться от пуль. Однако время шло, а девушки не появлялись. По блоку ходила взад-вперед взволнованная Лиза.
Наконец не выдержала, сказала:
– Я пойду…
– Почему ты? – возразила Ольга.
– Сама знаешь. Тебе рисковать нельзя, – проговорила Лиза, имея в виду их тайный сговор об угоне самолета, в котором Ольге, как летчице, отводилась главная роль.
Лиза вышла из блока, добежала до угла, упала на землю: дальше надо было ползти по-пластунски, стрельба из форта могла возобновиться в любую минуту.
Она выбралась на плац, где лежали убитые и раненые. Приложила ухо к груди лежащей женщины, прислушалась: сердце не билось, пульс не прощупывался.
Поползла дальше.
Шевельнулась чья-то рука, послышался слабый стон.
Лиза подползла к женщине, положила себе на спину, поползла обратно.
Носить раненых ей было привычно. На фронте только в одном бою она вынесла из-под огня противника восемь человек. А тут пока не стреляют, видимо, утешились, посмотрев на метавшихся в панике беззащитных женщин.
Обливаясь потом и задыхаясь от усталости, Лиза продолжала проворно работать руками, ногами, с каждым метром приближаясь к блоку.
У порога ее встретили, подхватили раненую, внесли в помещение. Лиза прислонилась к стенке, вытерла рукавом с лица пот.
– Сюзанна нашлась, – сообщила Ольга. – Отсиживалась в другом блоке. А Зины пока нет.
Отдышавшись, Лиза снова поползла на плац.
Теперь она была не одна, следом ползли женщины из других блоков.
Лиза добралась до середины площадки.
Зины не было.
Поползла дальше – прямо перед собой увидела знакомую прядь светлых волос.
– Зина! Зина! – позвала она.
Девушка не отзывалась. Лиза подползла ближе.
Широко раскрытые глаза Зины были мертвенно неподвижны.
7
Прошло несколько дней, а отправку женщин в глубь Германии все откладывали. Многое изменилось в лагере за это время.
Меньше стало построений, утренние и вечерние проверки сводились к формальному подсчету заключенных, без прежних придирок и унижений, да и по времени осмотр занимал теперь не больше десяти – пятнадцати минут.
Из лагеря исчезли медсестры, врачи, но подразделение охраны осталось.
Никто толком не знал, чем все это объяснить. По лагерю ходили самые противоречивые слухи.