Согласен – очень быстро. В прошлом бы копались ещё день как минимум, полностью потеряв шансы спасти членов экипажа. В настоящем же Умник на полную катушку использовал титанические возможности крейсера. Он расконсервировал оборудование, синтезировал недостающие части, а технический персонал лихорадочно укомплектовывал катера и проводил проверку штурмовиков. Нам оставалось прибыть в ангар и, облачившись в силовые костюмы, отправиться на задание, подробности выполнения которого будут разъяснены по пути, благо вирт позволял отвести на проработку всех действий больше двух часов субъективного времени.
За час я успел принять душ и переодеться в рабочий комбинезон. Устоявшаяся привычка надевать свежее при первом удобном случае – несомненная заслуга моей милой сестрёнки, не терпевшей никакой грязи в принципе. Очень я ей за это благодарен.
Перед самым отлётом я связался с Михаилом. Тот не особо грустил о невозможности составить нам компанию, будучи занятым в тактической группе. Его интуиция и способность подолгу оставаться в вирте, часами работая на предельных для многих режимах темпа, стала незаменима для координации в тактической обстановке. На корабельный интеллект, конечно, тоже можно полагаться, но есть ситуации, в которых решение должен принимать только человеческий разум.
Затем пришёл вызов от профессора, попросившего зайти.
До отлёта оставалось ещё полчаса, и мы сидели в уютном кабинете начальника научной партии, наслаждаясь ароматом его фирменного чая с таёжным бальзамом и малиной. Стиль комнаты поменялся, и на сей раз кресла и столик расположились посреди цветущей ландышевой поляны. Сквозь белые стволы берёзок проглядывала грунтовая дорога и бескрайнее поле ржи за ней.
– А что именно мне для вас искать, профессор?
Ну конечно, какой учёный пройдёт мимо выпавшего шанса заполучить образцы неведомого мира. Хоть кусочек, но требуется привезти, а то обидится. Да и никакой трудности насобирать кучу инопланетного хлама нет, уж у меня опыт по этой части ого какой.
– Я и сам пока не знаю, но полагаюсь на твоё чутьё, – задумчиво ответил мне Весенин, держа чашку в ладонях. – Вась, может, ты хотя бы подумаешь над моим предложением? Негоже зарывать такой талант в землю.
Я только вздохнул и отвёл глаза. Сложно отказывать умудренному жизнью учёному, ставшему почти что другом. Но его маниакальное желание сманить меня из лётного ангара и приобщить к настоящей работе – то есть к науке, конечно же, – покуда совершенно не прельщает. Я объяснял уже и так и эдак, про мечту рассказывал, а он всё твердит: «пойдём ко мне в ученики, сделаем из тебя человека». Что ты будешь с ним делать?