Матиас кипел от злости. Его лицо побагровело, он метался по своей крохотной квартирке, как тигр в клетке, и лихорадочно раздумывал, как ему отреагировать, как защититься и каким образом сорвать свою злость.
И тут ему в голову пришла одна идея. А почему бы не послать в полицию известие о том, что он устроил себе отпуск, и не преподнести это в виде головоломки? Да, это было бы великолепно! Это было бы гениально! Полный идиот, IQ которого равняется умственным способностям куска сухаря, загадывает загадку интеллектуальным монстрам полиции! Просто восхитительно! Это продемонстрирует им его спокойствие, невозмутимость и, прежде всего, его превосходство. Ему абсолютно все равно, что они будут скрупулезно проверять его открытку в лаборатории, — наоборот, он даже приложит свою ДНК.
Настроение Матиаса заметно улучшилось, настолько ему понравилась эта мысль. Он в состоянии заставить суетиться целую комиссию по расследованию убийств — даже теперь, когда уехал так далеко и ничего не будет происходить. Это его воодушевило.
Он встал и принес бутылку просекко из холодильника. Ему требовалась некоторая легкость бытия, дабы составить великолепный текст.
После двух бокалов игристого вина ему в голову пришла мысль о шифре, который он использовал еще во время учебы в школе, чтобы учительница не могла прочитать перехваченные письма. Шифр был простым, но чрезвычайно эффективным. Тот, кто не знал его принципа, мог сломать на этом зубы.
Наконец он аккуратным почерком начисто переписал шариковой ручкой закодированный текст на открытку, выдернул у себя ресницу и вложил ее в конверт.
Маленький сувенир для господ из децерната по расследованию убийств.
Он заклеил конверт и написал адрес: «В уголовную полицию Берлина, фрау Сузанне Кнауэр, комиссия по расследованию убийств».
Открытка дойдет. В этом он был совершенно уверен.
Он вышел на улицу и сунул письмо в почтовый ящик.
А потом даже думать перестал об этой некрасивой истории.
К двенадцати он выпил уже больше половины бутылки просекко, одну бутылку минеральной воды и сходил в туалет.
Он вернулся, снова уселся на балконе и увидел, что юноша как раз заходит в ресторан.
Матиас занервничал и почувствовал, как рука, державшая бокал с просекко, задрожала. В горле у него пересохло, и он начал взахлеб пить вино.
«Больше всего мне хотелось бы упасть перед тобой на колени, — думал Матиас. — Я бы подметал дорогу перед тобой, чтобы ты не испачкал свои туфельки, я бы рассыпал перед тобой душистую лаванду и лепестки роз. Мой принц, позволь мне быть твоим слугой!»